К приходу врача я уже перестала стонать. Это был мой бывший коллега, а ныне главный врач:
— Привет, Диана, — сказал он с грустью в голосе.
— Говори как есть…
— Беременность сохранить не удалось, пришлось удалить матку. У тебя осложнения сепсиса, начался абсцесс внутренних органов. Мне жаль…
— Сколько мне осталось?
— Не больше суток, — ответил врач.
— Кто-нибудь из родных здесь?
— Да, твоя сестра и дети.
— Хочу их видеть.
— Можно только по одному.
— Я всё равно умираю, зови всех, не трать мои последние минуты.
— Ладно, — понимающе кивнул он.
Света, как только увидела меня, закрыла рукой рот. Это выглядело немного театрально. Мой взгляд задержался на ней всего на секунду, так что я не придала этому значения. Все мы не знали, как вести себя в такой ситуации.
Максим подбежал, прижался своим лицом к моему и заплакал.
— Максим, любимый мой, сейчас тебе нужно собрать все свои силы, хорошо?
— Угу… у меня хватит сил, чтобы убить его!
— Посади Полину на край… — сменила тему я, потому что было не до споров.
Максим поднял сестру ко мне.
— Малышка моя… хорошо, что ты ещё совсем маленькая… — сказала я и почувствовала ком в горле. — Максим, заботься о ней…
— Мама, но ты же не оставишь нас? Нет? Я ведь так тебя люблю… — и он захныкал, совсем ещё по-детски.
Душащие рыдания вырвались из моей груди. Я смотрела на сына и понимала, что ему слишком рано придётся повзрослеть.
Света стояла рядом и молчала. Последнее время мы с ней не были близки, и она не знала, что говорить, чтобы это не прозвучало пафосно и глупо.
— Света… ты позаботишься о детях?
— Конечно, позабочусь. Обещаю, — сказала она, и я поверила её словам.
О том, что я уже не выкарабкаюсь, Света узнала от доктора. От слов сестры мне стало легче, боль внезапно исчезла. Я знала, что у моих детей всё будет если не хорошо, то хотя бы не как у круглых сирот.
— Маме сказали? — спросила я.
— Я звонила ей много раз, но у неё выключен телефон. Она ещё не знает…
— И к лучшему.
— Максим рассказал, как всё случилось. Мне заявить на Дилана?
— Да. Я не могу доверить ему детей.
— Ладно. Я всё сделаю, — пообещала сестра.
— Теперь идите.
Максим с Полиной вцепились в меня и не хотели уходить. Я поцеловала обоих на прощание и кивнула Свете, чтобы увела их.
Я смотрела вслед на их ссутулившиеся поникшие фигуры и проклинала ошибки своей юности, с которых всё началось.
Снова приходил доктор, хотел сделать какой-то укол, но я попросила не продлевать мне жизнь. Я с нетерпением ждала, когда, наконец, моя душа покинет тело, не хотелось растягивать скорбь близких… и я боялась прощаться с мамой. Умереть на её глазах — худшее, что я могла себе представить.