Однако сразу после доктора явился ещё один посетитель — убитый горем Дилан. Он вёл себя так, как будто всё осознал, несколько раз падал на колени, хватал меня за руку, которой я уже почти не чувствовала.
Мой взгляд застыл в одной точке, я звала смерть, чтобы не калечить больше ни свою, ни чужую жизнь.
Дилан нёс какую-то ахинею. Мне хотелось заткнуть ему рот, чтобы не слушать бессмысленные раскаяния.
— Я всё увидел, теперь я знаю… Я что-нибудь придумаю! Я всё исправлю! Ты только не умирай… — его лицо лоснилось от слёз, как будто он ими умывался.
Горло у меня онемело, и даже если бы захотела, я не смогла бы ему ответить. В тело вернулись слабость и тупая боль. Конец близился.
Мои надежды на спокойную смерть в больнице были растоптаны безумием Дилана: сначала он куда-то надолго ушёл, потом вернулся, схватил меня и вынес из палаты. Сознание покинуло меня, когда мы спускались на лифте.
Смерть нашла меня на заднем сиденье автомобиля, где-то на середине пути к Москве. Дилан гнал машину, как умел, злился, когда приходилось останавливаться на заправках, и не заметил, что я уже мертва. Он что-то говорил мне, обещал, обещал, обещал…
Он вёз меня к нашим недавним похитителям, думая, что они смогут ему помочь, и готов был отдать за мою жизнь что угодно. Дорогу он нашёл безошибочно, принёс моё тело к главному, встал на колени и начал умолять помочь.
— Я вижу, ты неправильно распорядился тем подарком, что я дал тебе, — сказал азиат голосом своего переводчика.
— Я не знаю, что на меня нашло… — рыдал Дилан.
— И ты, который не справился с одним подарком, требуешь второй?
— Умоляю, помогите… она умирает…
— Твоя женщина уже мертва.
— Нет! Она не может умереть! — упрямился обезумевший от горя Дилан. — Помогите ей! Забирайте что угодно, только, умоляю, помогите…
— Ни деньги, ни твоя никчёмная душа мне не нужны, — ответил азиат с усмешкой. Для него это была лишь занимательная игра, не больше.
Дилан завыл, упёршись лбом в бетонный пол. Растоптанный, готовый отправиться следом за мной.
— Если я помогу, — снова заговорил глава клана убийц, — душа твоей женщины вечно будет принадлежать мне, а ты будешь всего лишь дополнением к ней, её рабом.
— Я на всё согласен, только бы она жила…
— Клянись, — потребовал главный. — Отныне ты и твоя пара принадлежите мне. Навечно.
— Клянусь, — без промедления произнёс Дилан.
Азиат коротко дотронулся до моего лба, порезал свою руку и выжал из раны несколько капель крови мне в рот. Затем моё тело унесли.
Дилан поплёлся следом.
Нас подключили к аппарату для переливания крови, чтобы Дилан отдавал мне свою живую кровь. После обмена Дилана отключили от системы и оставили наблюдать.