Она улыбнулась мне и кивнула, стараясь не подпускать слезы.
— Это просто чудо, что ты появился в жизни Лилу и не испугался того, через что ей пришлось пройти.
— Лилу и есть чудо, — тихо отозвался я, но не смог сразу подняться и уйти.
В груди было больно от осознания того, что случилось в жизни моей девочки. От того, что, несмотря на все ужасы, она осталась такой чуткой и отзывчивой к чужой боли. А еще честной и доброй.
Когда я вышел из больницы, то точно знал, что должен делать.
И для этого мне была нужна помощь моих братьев.
Только я пошел не к Плуту, который нервничал и ждал, а к Урану — самому молчаливому, замкнутому и сильному из нас.
Он стал таким по моей вине…
И эта боль и горечь никогда не покидали ни моих мыслей, ни моего сердца.
Я шел по знакомому городу, убрав руки в карманы и ниже опустив на лицо бейсболку, чтобы казаться менее заметным, хотя с моим ростом и комплекцией сделать это было почти невозможно.
Шел с минимальной скоростью, двигаясь так, как это делали люди.
Было время, когда этому мне пришлось учиться.
Долго и мучительно.
Как человек, я запрыгнул в один из автобусов, который дребезжал и скрипел, пока пробирался к самой окраине города, где плотность населения была самой низкой.
Там, где заканчивался город, начиналась свобода для таких, как мы.
Здесь не было лишних глаз.
Не было камер видеонаблюдения.
Не было никого, кто мог бы увидеть, как я сбросил с себя плен вынужденной медлительности и скрылся в растительности, растворившись в ней подобно призраку.
Наконец-то я двигался так, как привык.
Как делал это всю свою жизнь до того момента, пока не пришлось жить среди людей.
Если бы они увидели, то посчитали бы меня сверхчеловеком.
Настолько быстрым, что был способен буквально раствориться в воздухе.
Настолько сильным, что мог голыми руками остановить человеческую армию, не оставив после себя никого в живых.Настолько остро чувствующим, что это выходило за рамки человеческого понимания.
Потому что я был зверем.
Рожденным медведицей.
Обладающей силой четырех родов берсерков и четырех родов волколаков.
Но не медведь и не волк.
Палач.
Уран жил в такой глуши, где не появлялись люди.
Он не любил людей, и на то у него были причины.
Его жилище даже домом нельзя было назвать: здесь кто-то жил лет пятьдесят назад.
А сейчас заброшенный, заросший в рост человека участок нагонял ужас на каждого, кто мог бы проезжать рядом, если только заблудился и перепутал случайно дорогу.
В таком месте фильмы ужасов можно было снимать без каких-либо спецэффектов.
Но именно этот жуткий вид был гарантией полного одиночества и неприкосновенности жизни моего брата.