Рамон желал и боялся этого момента. Не нужно обладать выдающимися способностями, чтобы понять – он горел заживо, и последствия будут. Да, регенерация у вервольфов прекрасная, и может, через пару-тройку лет шрамы рассосутся, но сейчас… Сейчас, наверняка, красавцем он не выглядит. У него даже волосы сгорели: когда еще в хижине Рамон провел рукой по голове, то нащупал лишь колючий ежик щетины.
Казалось бы, он же не женщина, чтобы страдать о внешнем виде, не разорвало на части и прекрасно. При всей своей причастности к Предкам отращивать конечности Рамон не умел. Он жив, цел. Но что подумает Венера, когда увидит его уродом? Не хотелось бы, чтобы его истинная испытывала отвращение, глядя на него. Как бы он ни старался убедить себя, что ему плевать, ему не плевать. Ему не все равно, что подумает его женщина.
Поэтому Рамон тянул с умыванием, но показавшаяся на ладонях и предплечьях кожа была непривычно светлой, как если бы он никогда в жизни не загорал. Она ярко выделялась в ночи, где свет дарила лишь полная луна. А вот рубцов на ней не было. Просто кожа. Просто нежная, как у младенца.
– Что за?..
Это было все, на что его хватило. Рамон принялся тереть кожу еще сильнее: руки, ноги, грудь, живот. Размякшая в воде корка уже слезала пластами, он будто сбрасывал вторую кожу, а под ней была новая, чистая, не поврежденная ожогами. Он не верил своим глазам, но, кажется, то зловонное средство помогло. Или Наила знала что-то еще.
Дикарка приблизилась к нему как раз в тот момент, когда Рамон пытался оттереть спину, принялась помогать ему. Ее ладони скользили по коже ласково, с небольшим нажимом, а сама девушка прижималась к нему. Это можно было списать на случайность, но когда она обняла его, провела пальцами по животу, Рамон перехватил ее руки, обернулся и показательно покачал головой.
Ночь, река, уединение и красивая женщина рядом – все должно было настраивать на романтику. Но романтики он не хотел. И дело даже не в том, что он на днях чуть не отправился к предкам, он уверен, что Наила не пригласила бы его «купаться», если бы он не шел на поправку. После купания Рамон вовсе чувствовал себя бодрым и полным сил.
Он не хотел эту женщину.
Его мысли занимала маленькая отважная волчица. Его nena. Ради нее он собирался жить и как можно скорее покинуть этот архипелаг. Но если Наила считает, что за помощь он станет расплачиваться таким образом, то она глубоко ошибается.
– У меня уже есть женщина, – произнес он отчетливо, когда Наила обиженно поджала губы и снова потянулась к нему. – Нет.
Рамон не повысил голос, но вложил в отказ всю свою волю. В конце концов, его считают здесь богом, так пусть и относятся, как полагается его статусу.