Между нами словно та стена из моих снов и медитаций. Прозрачная и крепкая. И лучше бы ему начать говорить. Объяснять. Потому что если не начнет, я уйду. На собственную свадебную церемонию отправлюсь. Ведь только это его волновало! Чтобы я не досталась другому.
Хорошо, что у меня хорошая регенерация, иначе я давно бы исцарапала свои ладони до крови!
– Я этого не знал, – отвечает верховный.
– Чего не знал?
– Что ты меня ждешь.
Я широко распахиваю глаза: это действительно удивительный день. Удивляюсь и удивляюсь.
– Почему я не должна была тебя ждать?
А еще сегодня я слишком часто спрашиваю: «почему?»
– Потому что все считают меня мертвым.
– Все, – соглашаюсь я. – Кроме меня. Брат не сказал тебе? Не сказал, что я все эти месяцы места себе не находила? Что пыталась отсюда сбежать?
Очередь Рамона удивляться, потому что он удивляется. Не просто удивляется, темнеет лицом и поднимается с диванчика.
– Ты – что?
Вместо того, чтобы испугаться его рычания, того, как он практически нависает надо мной, меня накрывает бесовым чувством удовлетворения. То есть мне нормально о нем переживать, а ему нельзя? Кстати, действительно, переживает, раз его так перекосило от ярости.
– Пыталась сбежать от твоих родственников, которые решили срочно выдать меня замуж.
– Ваши слова несколько расходятся.
– Даже не сомневаюсь, – рычу я. – Что он тут наплел?
– То, что ты можешь быть счастливой с кем-то другим.
– А ты? Ты ему поверил? – на глаза снова наворачиваются слезы, но это не слезы радости, а горькой обиды. Разочарования.
Разочарования так много, что я решаю: с меня хватит! Разворачиваюсь и ухожу. Точнее пытаюсь, но Рамон меня перехватывает, прижимает спиной к груди. Мне бы вырваться, гордо продолжить свой путь, но меня ведет от аромата истинного, от воспоминаний, как нам хорошо вместе. Было хорошо. А теперь?
– Если бы поверил, не приказал бы тебя привести, – говорит он, едва касаясь губами моего уха. – Мне нужно было убедиться самому.
– Что я счастлива с Раулем? – интересуюсь я. – Что забыла о тебе, как только приехала эта крыса из Волчьего Союза и сообщила о том, что тебя разорвало на много частей? Сиенна с Микаэлем, кстати, забыли. Они тебя даже место в парке выделили.
Меня продолжает трясти от чувств, мне кажется, что я не выдержу всей их силы, поэтому вздрагиваю сильнее, когда Рамон обнимает меня. До этого он будто удерживал меня силой, а сейчас окутывает своим теплом, и мне тоже становится тепло. Он словно впитывает всю мою дрожь, весь мой внутренний холод. Раздражение. Ярость. Обиду. Остается лишь звенящая пустота, и только нам двоим решать, чем ее заполнить. Непониманием или радостью воссоединения.