Верно, подросток.
Виви никак не может быть этим мужчиной. Бред. Сумасшествие какое-то.
‒ Виви? ‒ Мой голос звучит жалостливо. Да я и сама чувствую себя жалко. Как размазня на асфальте.
Молю, чтобы он все отрицал.
Маячивший на заднем плане Такеши резко останавливается и одними губами проговаривает только что произнесенное мной имя. Он явно сбит с толку. Пару секунд спустя его лицо озаряется осознанием, он робко косится на мужчину, поджимает губы, надувает щеки. Совершенно не понимаю, чего это врачишку вдруг на смех потянуло.
А между тем я все отчетливее осознаю, что мужчина передо мной похож на Виви. Повзрослевшего и возмужавшего.
И страх переполняет меня.
‒ Хочешь сказать, ты не сразу узнала меня? ‒ Он делает шаг вперед и берет меня за подбородок. ‒ Как и всегда, злишь меня, Чахотка.
Ноги подгибаются. Сползаю по стене. А затем чувствую широкую ладонь под поясницей. Меня подхватывают на руки, и я наполовину отключаюсь. Мысли обращаются жидкой кашицей и отказываются слепляться друг с другом в связные думы. Тихонечко постанываю и погружаюсь в ощущение качки. Мое тело плывет в воздухе. Нечто теплое и упругое прижимается ко мне и перемещает все дальше в уютную тьму.
«Сколько нужно держать?» ‒ слышу знакомый голос над собой.
«Буквально пару секунд. Поднесите к носу и сразу уберите. И придержите ее за плечи. Она может резко рвануть с места».
Терпкий запах ударяет в самый центр обонятельной системы. Организм реагирует, разум прочищается. На неожиданный переход от вялости реагирую бурно и вскакиваю. Лицо во что-то врезается, дрожащее тело оказывается в чьем-то плену.
‒ Ложись обратно, ‒ требует голос ‒ сладкий, словно горячее сгущенное молоко.
Пихаю говорившего в грудь и падаю обратно на кушетку. Виви с пренебрежительным видом кидает на меня легкий плед, сразу покрывающий меня с головой. Стягиваю мягкую ткань до подбородка и опасливо высовываю нос. Дрожь никак не прекращается.
Он принес меня в просторное помещение, заставленное шкафами с книгами. Занавешенные окна пропускают как раз столько света, сколько необходимо, чтобы разглядеть детали и уберечь от боли утомленные глаза.
Мужчина присаживается в мягкое кресло в паре метров от меня и деловито осматривает радужные пятна, оставшиеся на его пиджаке и брюках. Мое тело все еще истекает жидкостями. Что ж, сам виноват, что обляпался. Не надо было меня на себе таскать.
Перевожу взгляд на столик у кушетки и хватаю наполненный стакан. Жадно расправляюсь с прохладной водой.
Вдыхаю. Выдыхаю. Снова вдыхаю. Стараюсь делать это максимально бесшумно, а в итоге пыхчу как паровоз.