Колкая малина (Горелов) - страница 15

На первую страницу
Но, как бы я душой ни изгалялся,
Мне ему было нечего сказать.
Я уходил с надеждою вернуться,
Уже придумав для него слова,
Но с того сна я мог и не проснуться —
Неистово в себя тащила тьма.
Святые в заточении в молитве умирали,
Их души превращались в живые родники,
И там одни прозрения искали,
Другие намывали сапоги.
Над лагерным погостом вьюга измывалась.
Святого приказали ещё живым зарыть.
Колючим снегом плоть в доспехи одевалась,
А губы звали ближнего любить.
Небесный гость прикрыл ему глаза,
И белое крыло легло, как покрывало.
И где-то застучало сердце родника,
Обозначая новое начало.
А истина на всех всего одна,
Она всегда была ранимой и гонима,
И иволга поёт у родника
О том, что вера в свет необорима.

Весло

Сбрызнутая утренним дождём,
Над клумбой в георгиновых бутонах
Стояла барышня с изогнутым веслом,
В каких-то грязно-серых панталонах.
Она веслом когда-то недобитых
Учила правильные лозунги читать,
А теперь погонит непривитых
Императорскую волю исполнять.
В режимных галстуках и масках
Встречают согнанных на бал,
И все умрут, как в страшных сказках,
Если горнист опять проспал.
Тем, кто не трус и сам себе не врет,
И тем, кто стал ещё сильнее в тесноте,
Однажды эта баба поднесёт
Священное причастье на весле.
Скачут черти на рубиновых углях,
Кадилом раздувается мангал,
Идут эксперименты на полях,
Пока петух с плетня не заорал.
Дамы щеголяют в лабутенах,
Им дела нет до горна и весла,
Ведь если думать о несчастьях и проблемах,
Не соберёшь всю сладость бытия.

Ко Дню народного единства

Ленин фиолетовый на четвертаке —
Плод иконотворческого рвения,
И кучерявый херувим в маленьком кружке
В чине прославления гения.
Баре на дуэлях честью баловались,
А барышни романы французские читали,
А детки в деревнях на земляных полах рождались,
А мужики от голода на пашнях умирали.
Троекуров прижимает Салтыкову,
Все чин по чину на помещичьем балу.
А честь дворянскую, как гнутую подкову,
Вплетают в фигу в карточном долгу.
Песнями елейными империя кормилась,
Патриархи в золоте славят царский двор
И во всемогуществе давно уже забыли,
Что с Богом был когда-то договор.
Они Богом были призваны служить
Затравленному русскому народу,
Когда клялись того одеть и накормить,
И даровать законы и свободу.
Ленин держит в кулаке грязную ермолку,
Он живее всех живых в бреде эволюции.
И ему немного стоит прокрасться втихомолку
И к тому, кто клялся на Кресте,
и кто – на Конституции.

Чешуя

От страшного удара заклинил светофор,
На зебре бездыханные тела.
Стоны, крик и предварительный разбор
В общем шуме позднего утра.
За рулём престижной иномарки
Сидело явно льготное животное —
Следующая страница