– А это и не слова, а прямая угроза.
– Нет! – вскрикивает Гарольд, перебивая сына: Дебора пытается отобрать у него торт. – Ты никогда не даешь мне ничего, что может меня порадовать! Я словно давно умер. Так многим пожертвовал! Позволил тебе оставить Беатрис, так что теперь отдай мне торт, или, господи помоги, я прыгну с крыши этого дома!
Она отпускает блюдо с тортом.
– Кто такая Беатрис? – спрашиваю я. Более странного ужина у меня еще не было.
– Собака, я тогда маленьким был, – шепчет мне на ухо Николас.
– Как ты можешь приплетать сюда Беатрис? – завывает Дебора со слезами на глазах. – Ты же знаешь, что со мной случается от одного упоминания, особенно в это время года!
– Нужно было в озеро ее кинуть. – Гарольд хватает куски торта руками и ест, как варвар. Сумасшествие какое-то. Как ни извернись, эти люди больше не смогут снова быть лучше меня. – Пятнадцать лет! Пятнадцать лет мне нельзя было спать в собственной кровати из-за этой псины.
– Она была моим ребенком! – вопит Дебора.
– А я – твоим мужем, к сожалению! Приходилось спать в гостевой спальне. В собственном доме! – Он наклоняется в мою сторону: – Моя бывшая жена собак не любила. Магнолия. – Его глаза подергиваются мечтательной дымкой. – Что имеем, не храним…
– Я этого не потерплю, – заявляет Николас. – Мне очень жаль, Наоми. – К нашему общему изумлению, он поворачивается к выходу и ведет меня за собой.
– Никки! – зовет Дебора. – Не уходи, прости отца за его поведение! Ты же даже десерт не доел.
– Мы уезжаем. Счастливого Дня благодарения.
– Так ты приедешь в среду, да? С приглашениями? – Ее голос как пощечина, я не верю своим ушам.
Николас в ярости. Я едва поспеваю за его широким шагом, но мне это нравится. Вот примерно о таком развитии сюжета я и мечтала: он наконец-то говорит матери отвалить и увозит меня. По-прежнему неприятно из-за того, что Дебора пытается ужать меня до размеров Слендермена, но это ощущение вскоре отступает от восхитительного чувства, что Николас встал на мою сторону и защитил.
Не отвечая, мы спешим на улицу, голова кружится, мешая толком видеть. Мы с Николасом, держась за руки, несемся через темный газон. Уже второй раз за сегодня мы сбегаем с места преступления, и это совершенно новое ощущение – заступающийся за меня Николас.
Мы добегаем до джипа, и я уже хватаюсь за ручку пассажирской двери, но он преграждает мне путь. Прижимает к холодному металлу, так близко, что я чувствую его дыхание. Внимательные глаза не отпускают мои, он берет меня за руки и произносит:
– Не слушай мою мать. Ты идеальна.