Он в раздражении уходит, а я чувствую себя так здорово! Один из грузчиков двигается в мою сторону, и я меняю тактику: больше никаких пряток по укромным местечкам. Воздух искрит от тестостерона, а я изголодалась хотя бы по намеку. Говорила ли я, как это чудесно, когда мужественные мужчины занимаются физическим трудом прямо перед тобой? Все рослые, загорелые, с большими огрубелыми руками и бугрящимися на волосатых предплечьях венами. У одного из них татуировка на бицепсе: полуобнаженная красотка на капоте кабриолета.
Следить за всем – работа тяжелая, но кто-то же должен ее делать. С моего места прекрасно видно, как они наклоняются, охают, поднимают, как напрягаются и расслабляются мускулы. Мускулы на спине! Кто знал, что на спине так много мышц? Теперь я знаю. Долой «Тиндер», когда Николас выкинет белый флаг, я найму целую команду грузчиков и найду себе парня среди них.
У Николаса красивое тело, изящное, подтянутое. Такие тела можно увидеть как за игрой на пианино, так и на поле для регби. Сейчас я лишена привилегии наслаждаться его прекрасным элегантным телом, так что мне теперь нравятся мужчины, которые прежде были не в моем вкусе. Незавидное положение. Мужчины размером с гору, с бородой как у ZZ Top и татуировками на лице. Лысеющие чокнутые ученые. Граф Чокула с упаковки хлопьев. Силуэт из титров сериала «Безумцы». А если это продлится еще дольше, то я буду мечтать и о безликом значке, обозначающем мужскую уборную.
За одним из мужчин я наблюдаю немного слишком заинтересованно, и спиной ощущаю обжигающий взгляд Николаса. Кашлянув и извинившись, выхожу из комнаты.
Он вскоре находит меня и так неодобрительно смотрит, что я не выдерживаю и вздыхаю:
– Что?
– Ты не могла бы вести себя поскромнее? Как бы ты себя чувствовала, если бы я пялился на других женщин?
Полагаю, он пялится на других женщин каждый день. Они-то точно его так и раздевают глазами.
– Ни на кого я не пялилась. Понятия не имею, о чем ты.
– Да ладно, – морщится он. – Первый раз вижу, чтобы кто-то мог так долго не моргать.
– Я просто… наблюдала, – чопорно отвечаю я. – Не делай из мухи слона. И в любом случае, даже если я бы смотрела, а я не смотрела, моей вины тут не было бы. Со мной уже целую вечность не занимались сексом по-настоящему, с желанием.
Губы Николаса превращаются в тонкую ниточку, а его решительное выражение через какое-то время начинает меня беспокоить, поэтому я нарушаю тишину очередным «Что?».
Он только коротко качает головой.
– Ничего.
Врет он все. Говоря «ничего», он на самом деле имеет в виду: «Мне надо придумать, что бы такого обескураживающего сказать».