– Карина замечательный ребенок, – продолжила я. – Это добрая девочка, способная сопереживать и сочувствовать. И сообразительная…
– А еще очень упрямая, – отметил Станислав все так же не поднимая глаз от тарелки. – Сегодня, засыпая, опять спрашивала меня про пони. Кажется, она не собирается отказываться от этой идеи и потихоньку разрабатывает план, как бы раздобыть животное.
Мы дружно рассмеялись. Да уж, если эта девочка что-то задумала, все преграды будут сметены. Как бы и вправду Станиславу не пришлось организовывать конюшню на заднем дворе.
– Способность добиваться своих целей – не самая плохая черта, – заметила я. – Да, с такими детьми родителям и воспитателям приходится нелегко, это факт. Но во взрослой жизни это качество обязательно пригодится…
Что-то я как-то резко переквалифицировалась в специалиста по семейным проблемам. А этого делать не стоило.
– Ну и, знаете, как говорят. От осинки не родятся апельсинки, – я улыбнулась. – Было бы странно, если ваша дочь отличалась мягким и покладистым характером.
Я запнулась, пытаясь решить: стоит ли ему говорить то, что я хочу сказать. Или, может, все-таки сохранить работу?
– Еще я думаю, – осторожно сказала я. – Что вам стоит не так явно демонстрировать свою гордость, когда Карина устраивает что-то типа той заварушки в аэропорту.
Он неожиданно смутился:
– Это было так заметно?
Я кивнула.
– Понял. Буду делать вид, что возмущен до глубины души.
Этот разговор как будто разрушил невидимые границы, существовавшие между нами. По крайней мере, у меня было чувство, что я очень давно знаю и Станислава, и его дочку. И от этого было как-то уж очень хорошо. И уже совершенно не хотелось спать. Кажется, я могла бы просидеть вот так всю ночь. Но не получилось.
Наше веселье прервал телефонный звонок. Аппарат, лежавший на столе между тарелок, требовательно заверещал. На его экране появилось прекрасное лицо «заи». Станислав вмиг стал серьезным и, взяв телефон в руки, поднялся:
– Прошу прощения, мне надо ответить.
Он вышел из кухни, плотно прикрыв за собой дверь. Я осталась наедине с чашкой чая. Волшебная атмосфера, витавшая здесь последние полчаса, была разрушена.
Я сделала глоток. Нет, не то. Он уже основательно остыл, пить такое невозможно. Решительно вылила остатки напитка в раковину и направилась к себе в комнату. Завтра рано вставать. Все-таки полезно иногда напоминать себе, что я здесь не почетная гостья и не друг семьи. Я няня, прислуга. И это красавица «зая» имеет право сидеть со Станиславом на кухне, весело болтая. И, конечно, так оно и будет.