Апокалипсис не смог отменить физические законы, только расширил их. Яблоко все равно упадет Ньютону на голову. Галилей все равно скажет, что Земля — вертится, а Архимед будет чертить фигуры на песке. Сократ выпил свой яд. Он показал, что сограждане его недостойны. Раскольников убил старуху и понес наказание. Потому, что за преступлением всегда следует наказание.
"Вы и убили, Родион Романович". Вы и обрекли себя на смерть, недостойные меня Вереск и его присные. Потому что равновесие добра и зла — такой же физический закон, как сила тяготения или магнитное поле".
Даже сумбур в его голове тек теперь вяло и ненапряжно. Санитар наслаждался самим процессом, перескакивал с мысли на мысли, радуясь отсутствию негатива и чудовищного давления. Но приподнятое настроение не мешало ему безжалостно расправляться с остатками Армии.
Защитники баррикады вскоре последовали за своими товарищами. Виктор не стал издеваться над ними так, как издевался над неудачливыми бойцами "первого ряда". В конце-концов, жалкие пятерки с автоматами никак не успели ему досадить. Они виноваты лишь в том, что прогнили вместе со своим боссом и его ближниками.
"Искупление, вот, что вам я несу. Как я и сказал Доминику, город должен быть очищен. Но никто не говорил, что дело ограничится одной лишь нежитью".
Санитар убил всех. Женщины, пара-тройка детей-подростков, почти три десятка мужчин, почти все — раненые, немощные или низкоуровневые. Он выбивал дверь и заходил внутрь каждого кабинета в этой рекреации. Рубил всех, кто пытался напасть на него. Затем проходился Филиппой по лежащим на полу, по молящим его на коленях, по прячущимся в шкафах или под столами.
"Абсолютный контроль пространства" больше не давал осечек. Попытка людей из соседних классов сбежать, пока мечник сеял смерть в другом месте, легко пресеклась "Долгой Прогулкой".
"Умрите, умрите, умрите", — Улыбаясь широкой сектантской улыбкой, напевал он.
С каждой смертью его отпускало напряжение. С каждым фонтаном крови слабели и выцветали голоса его бывших сокомандников, пока не исчезли вовсе после гибели старого инвалида.
Он убивал, чтобы разрешить свои сомнения. Убивал, чтобы показать свою собственную волю. Так, единожды изнасилованные девушки могут стать безотказными, спать с любым попросившим, лишь бы доказать самой себе, что они делают это добровольно.
Морально изнасилованный хитокири показывал, что он мог действовать по собственной воле. И это, как ни странно, работало.
Ему уже не нужно было мучительно вспоминать шепот мертвых, доказывать себе, что это они толкали его под руку, шептали его губами гадости в адрес всех вокруг. Да, это они. Потому, что сам Санитар может сделать точно также безо всяких лицемерных оправданий.