Жаркое лето в южном городе зарождало непокой. Море кувыркалось, как бешеное, море только-только соединило руки малышей, их уже не разнять. Мальчик Жа был на море впервые. Его родители поили его вечерами какао, читали книжки про деревянных солдатиков, целовали в ушко на ночь. Это была любовь, чистая, как кромешная темнота. Мелис встретилась ему в детском парке, посмотрела на него внимательно, подошла и взяла за руку. В тот момент белобрысый Жа узнал, что есть и другая любовь в жизни и она пахнет шоколадом и виниловыми пластинками.
– Тебе нельзя здесь долго находиться, мой милый Жа, ты можешь заразиться и тогда тоже будешь гореть, – она вздохнула, будто загудел круизный лайнер.
– Ничего, я посижу. Вот, – Жа протягивает ей еще живого крабика в ракушке и маленькую ромашку, совсем кроху, как сам он, с носиком вверх в пыльце ее нежной отреченности.
– Ой, кто это? – с восторгом выплескивает она и берет за щупальца кораллового самозванца.
– Самозванец, – говорит Жа.
– Почему? Он совсем не притворяется никем, ему это ни к чему. Он же еще совсем малыш, как и ты, – белоснежная и жаркая касается рукой руки мальчишки, и тот тает.
– Я не хочу притворяться, просто хотел его так назвать.
– Это называется «любовь»? – она смотрит в его глаза и видит в них свое отражение. Глаза мальчонки мозолены и слезливы, но ярки.
– Что – это?
– Мы…
Бурые и в заединах сладкие молочные губы аккуратно, бездыханно и немо целуют его сухие, крошащиеся, соленые от моря. Крабик наспех собирает вещи и удирает к открытой двери на волю, смешно удаляясь бочком, мол, не смотрю, не вижу, уже ухожу.
– Мы? – слышит он голос в свежем ветре, раскачивающем тени южных сытых деревьев.
– Мы, – поет лето.
– Мы, – шепчет она.
А после мальчик болеет еще три недели кряду, маленький Жа, совсем он иссох и возненавидел море. Какао на вкус как песок, ракушки все уплыли пробивать дно, мама целует не так, боится заразиться. Он-то не боялся. Покалеченный и с пылу, бродит малыш Жа по камушкам вдоль тернистого берега мертвого моря и забывает личико первой любимой своей, случайно забывает насовсем.
октябрь, 30.
15:14
– Тзы-ынь!..Тзы-ынь!
– Алло, кто это?
– Малыш Жа?
– Не совсем. Кто это?
– Вы меня не узнаете?
– Я вас не слышу, алло?
– Меня просили звонить вам каждый вечер и рассказывать о восхитительном, помните?
– Ась?
– Вы получили кайф? Вам передал почтальон горсточку?
Взбудораженный и смешной голос на проводе, похоже, выстригал усы, и лязг щипчиков завис в воздухе голубой каемкой света путепроводного, как сверчок.
– Сверчок. Меня зовут Сверчок.
– Какой сверчок?