В водной глади отразился закат. Солнце окрашивало облака в алый цвет. Пора было возвращаться домой.
Зайдя на кухню, я поставил ведро с пойманной рыбой у печки, а сам пошёл проведать Гретту.
Я вошёл в её комнату. Она лежала в постели. Но что-то было не так. Её улыбка… Она была слишком спокойная. Я подошёл к ней. Она не дышала. Я опустился на колени. Умерла она совсем недавно – была ещё тёплая, но она абсолютно точно была мертва. Она отослала меня, чтобы я этого не видел…
Это событие меня не сильно потрясло. Я знал, что она умрёт. Всё к этому шло. Я не чувствовал грусти и не жалел. Но что-то… Что-то, что я не мог понять, ещё два часа держало меня на коленях у её кровати.
Потом я очнулся. Мы жили в этом коттедже уже две недели. Скоро придут бунтовщики, а они непременно будут издеваться над, хоть и уже мёртвой, дочерью градоначальника.
Всё прошло очень спокойно. И утром первый луч солнца осветил новую могилу.
А вскоре пришли мои бывалые соратники. Они без разбора брали всё, что попадалось под руку. Ну, а я уже знал, что мне причитается. Я прошёл в комнату своей бывшей госпожи, открыл шкатулку и достал три вещи, подаренные Греттой.
– А ты, я вижу, берёшь самое лучшее? – с завистью спросил один из разбойников.
– Это вы всё берёте, – безразлично ответил я. – А я получил это в наследство.
Сейчас, направляясь домой, я думаю: кем же была для меня Гретта? За эти две недели она стала мне так близка… Я любил её? Наверное, да. Поразительно: я теряюсь в догадках и не могу разобраться в своих чувствах, хотя всё уже решено. Кажется, то же было и с Греттой. Она знала, что приближается смерть, и всё равно не могла понять свои чувства…
– Брат вернулся!
Дома меня встречали как героя. У меня же не было такого восторга. Я всё это воспринял очень спокойно. Я затем стал одаривать сестёр.
– Это тебе, – сказал я, вручая младшей браслет, затем обратился к старшей. – А это тебе.
Моя сестра приняла кулон, но взгляд её был обращён к другому украшению.
– А это кому? – спросила она, указывая на жемчужную заколку.
Эта заколка должна принадлежать моей любимой. Я сохраню её до нашей встречи. Скорее всего, я найду достойную девушку, которая станет моей женой и матерью моих детей. Но я не дам ей эту заколку. Заколка, предназначенная для моей любимой, не может принадлежать моей возлюбленной.
– Это моей любимой, – ответил я сестре.
Её глаза тут же загорелись интересом:
– Брат, у тебя есть любимая?
Я улыбнулся. Той самой грустной улыбкой, что так часто видел на лице Гретты.
– Нет, – сказал я. – Уже нет.