— Я говорю о переезде, на границе с нашим районом.
— И встанем мы на этом проходе, как три тополя, и будем всех обыскивать? А ты, Дима, отличишь палку колбасы, упертую с комбината, от палки колбасы, купленной в магазине? Да и обыскивать всех…. Ты помнишь, что у нас перестройка и гласность? Пойдем лучше демократию душить!
И мы пошли. Единственный метод, оставленный нам государством по удушению демократии — мы могли гонять членов Демсоюза, в пылу споров о судьбе Родины, сошедших с узкой асфальтовой дорожки на жалкую парковую траву. Самых оголтелых мы были вправе оштрафовать за порчу газонов, продав ему пресловутые штрафные талоны по рублю. Но демократы нашу правоту признавали, с травы сходили, а через пару часов это безобразие было закончено, и мы были распущены по домам. Возле дома я встретил лейтенанта Гаврилова, который хихикая, сообщил мне о новом заявлении, поданным моей неугомонной соседкой. На этот раз я был обвинен в психологическом терроре, выраженном в злостном топанье сапогами под дверью Аллы Никитичны, на протяжении всей ночи, что не давало возможности спать ни пожилой женщине, ни пожилой собаке.
— И что, Саша, прийти к тебе на «опорник», объяснительную дать? Что я в половину второго прихожу со службы и сразу спать, не имея возможности нагадить соседке.
— Не, я ей в ответ выкатил официальное предостережение о необходимости проживать по месту прописки, так она ко мне уже неделю не ходит.
— Молодец, креативно.
— Что?
— Я говорю, молодец, находчиво используешь законодательство.
— Ну да, я такой.
Понедельник начался… интересно. Пока зам по службе пытал сотрудников любимыми вопросами — основания считать гражданина подозреваемым и правила применения оружия, периодически срываясь, в гневе стуча кулаком по трибуне и патетически восклицая:
— Ну вот, подойдет к тебе на улице гражданин и спросит — кто считается подозреваемым, а ты двух слов связать не можешь.
Сотрудники привычно пригибались, прячась за участковыми в пером ряду. Вроде бы все шло, как обычно. Потом командир хмуро изрек:
— Ломов, Громов! С сегодняшнего дня заступаете на двадцать шестой пост. Карточку маршрута изучите и вперед. А там посмотрим.
Видя ободренного известием Ломова, я зашептал:
— Дим, что за пост, где?
— Увидишь сам — одними губами прошептал паскудник, и больше ничего не сказал.
— Вот смотри, наша территория от кукольного театра и туда, по улице. Вот квадрат «А», вот…
— В каком смысле квадрат?
— Здесь жил прошлый председатель обкома, сейчас живет нынешний, и куча шишек из обкома и облисполкома. Раньше здесь пост стоял постоянный, ну теперь просто наш маршрут проходит, но сам понимаешь…