— Чего она хотела?
— Ну а сам как думаешь? Хочется в кино сходить и в кафе, пирожное поесть. И подарок, какой получить, или хотя бы цветы. А тут только в трусы дай залезть, и через девять месяцев получишь подарок.
— То есть только корысть, подарки, мороженное…
— Знаешь, вот ты вроде взрослый, а несёшь….
— Что несу?
— Проехали!
— Нет, ты объясни.
— Хорошо. Вот смотри — её бабушка содержала на свою пенсию, плюс какие-то копейки пенсии за потерю кормильцев. Ей бабушка только самое необходимое покупала, а ведь иногда хочется…
— Ты откуда знаешь?
— Мы с ней в группе две нищебродки были, теперь я только осталась.
— Ты что, тоже сирота?
— У меня родители в Сметанино. Знаешь, райцентр такой?
— Бывал там.
— Так вот, мои родители бухают по-черному, у меня ещё два брата и сестра. Я как восьмой класс закончила, в город рванул, сюда поступила. Здесь у меня проживание, стипендия повышенная, шестьдесят рублей, как отличнице, и питание во время практики.
— Отличница говоришь?
Она взглянула мне в глаза, склонилась к моему уху и зло зашипела:
— Хочешь спросить, почему отличница постороннему мужику манду показывает? Так я тебе скажу. Жрать хотела. В этом месяце сестре подарок купила, вот без денег оказалась. Два дня чаем питалась. А тут поспорила на пятёрку, вот так и получилось…
Настя ссутулилась и отошла в сторону, а я глядел в глаза ангелу, которого не спас его хранитель.
— К начальнику розыска зайди, только сейчас, он тебя ждёт.
— Зачем не знаете, Алексей Александрович?
— Нет, не знаю…
— Тук-тук-тук, разрешите?
— Кабинет начальника уголовного розыска огромный. Под портретом пятнистого генсека стоят буквой Т два больших стола, для начальника и заместителя. Вдоль стенки и окон выстроились ряды потертых стульев, общим числом в два десятка, куда утром и вечером падают круглосуточно уставшие оперские задницы. Начальник «угла» что-то быстро писал сразу в двух ежедневниках, кое-как примостив их среди завалов папок дел оперативного учета.
— Разрешите, товарищ майор!
Смертельно усталый мужчина с чёрными усами с трудом поднял на меня глаза:
— А, это ты. Привет, присаживайся. Вопрос к тебе будет. Друг твой Сапожников — где может прятаться?
— Александр Александрович, я так сразу и не скажу. Я его последний раз видел, когда меня по его заявлению за превышение хотели закрыть. Я итак, еле-еле, отскочил. Так что, к этому делу я стараюсь больше не прикасаться. А что случилось? Он же прокуратуре был лучшим другом. Может быть через них?
— Да его все ищут. Наш следователь всех его подельников допросил, очные ставки провел, только с ним никаких бумаг нет. Дома он не живет, комнату его подруги проверяли, два раза выезжали утром, ни его, ни следов, ни вещей. Следак наш отдельное поручение выписал, так еще из прокуратуры пришло, что его надо доставить на допрос. Короче, мы уперлись в тупик. Может, ты подскажешь, пост там все-таки твой и вообще…