Сама стыдясь своих слов, я спрашиваю, не думает ли она, что папа связан с новым картелем «Лос Рейес дель Норте».
– Ojalá supiera>[79], – говорит она, и грусть омрачает ее доброе лицо.
Она не знает.
Но я вижу, она подозревает, что он еще сильнее ввязывается во все это.
– Aveces es mejor ser ignorante>[80], mija.
Иногда, может, лучше и не знать, но я не хочу отводить глаза и притворяться, что вокруг меня не происходит ничего такого.
– Мы можем поговорить?
Я поворачиваюсь к Райану, стоящему позади меня, и быстро вытираю слезы, бегущие по щекам.
– Конечно.
Абуэла Кармела возвращается в дом, советуя мне положиться на него. Она оставляет нас одних, хотя мне не хочется разговаривать.
Райан протягивает руку. Я хмурюсь, уставившись на нее.
– Чего ты хочешь?
– Возьми меня за руку, – говорит он. Когда я так и поступаю, то ощущаю тепло и силу его прикосновения, пока он поднимает меня на ноги. – Пройдемся.
Я вытираю слезы свободной рукой, ненавидя это ощущение одиночества.
– Думаю, тебе лучше держаться подальше от меня, Райан. Очень-очень далеко.
– Ну, этого не произойдет, Далила. Просто пройдись со мной.
Он ведет меня за руку от дома абуэлы Кармелы. Мы идем пару минут, пробираясь через холмистую, покрытую травой землю с выпирающими ростками, которая всегда помогала мне чувствовать себя свободной и живой.
– Мне жаль, что ты расстроена, – наконец говорит он, пиная камень, который катится по дорожке из булыжника, ведущей к сараю.
Беспокойство из-за отца слишком ощутимое и всепоглощающее.
Он останавливается и поворачивается ко мне.
– Я с тобой, ты знаешь.
– Нет, не со мной. Я одна. Ты сам сказал, что мы не можем быть вместе и тебе нужно сосредоточиться на боксе.
– Я думал, что нельзя иметь и то и другое. – Он делает глубокий вдох. – Ты должна понять, что я был бесчувственным очень долго, Далила. И я лишь хотел доказать, что хоть в чем-то хорош, чтобы моя мама любила меня и не жалела, что я родился. Но, когда я увидел, как ты плачешь, что-то во мне проснулось. – Он сглотнул. – Что, если мы будем вместе?
Мой желудок переворачивается.
– Ты серьезно? Как же бокс? Я думала…
– Я справлюсь и с тем, и с другим, – говорит он решительно. – Просто… будь честна со мной. Всегда.
Проблема в том, что у меня есть секреты, которыми я не могу с ним поделиться. Я и так рассказала ему слишком многое. Вдруг он решит, что от меня чересчур много проблем, если я открою ему, что отец, возможно, не просто связан с картелем, а уже стал наркобароном Эль Фуэго? Его связи с Сантьяго Вега и следователи, вышедшие из нашего дома с чемоданчиком – намек на то, что он может быть виновен. А теперь моя бабушка рассказала мне, что у него были какие-то темные дела.