Когда Далила оказывается дома в безопасности, я направляюсь обратно к пикапу. Но двое телохранителей дона Сандоваля преграждают мне дорогу.
– Я еще с тобой не закончил, – говорит дон Сандоваль пугающе спокойным тоном.
– Вы же понимаете, что это шестеро против одного? – спрашиваю его я.
– Ходят слухи, что ты хороший боец, и я не собирался рисковать. Я позаботился, чтобы преимущество было на моей стороне. – Он ходит туда-сюда передо мной, скорее всего, раздумывая, как именно заставит меня заплатить за ночь с его дочерью. Правда в том, что я заслужил его гнев. Его дочь провела вовсе не невинную ночь в моих объятиях.
Он кивает своим подручным, и они хватают меня за руки, заключая в железные тиски. Я сопротивляюсь, но быстро понимаю, что, хоть и могу вырваться из рук этих двух клоунов, меня будут ждать еще четыре.
Дон Сандоваль подходит прямо ко мне, так что у меня нет иного выбора, кроме как вдохнуть запах его дорогого одеколона.
– Послушай меня, придурок, и послушай внимательно, – говорит он сквозь сжатые зубы. – Ты больше никогда не станешь разговаривать с моей дочерью или смотреть на нее. Ты меня понял?
Я смотрю прямо в его пронзительные глаза, не произнося ни слова. Я не могу пообещать, что буду держаться от нее подальше. Она стала моим спасением. Она видит во мне ценность, которую я сам не вижу.
Он кивает самому большому парню с чрезмерно большими бицепсами и полным отсутствием шеи. Я помню, что он был главой охраны на дне рождении Далилы. Джерардо.
Джерардо подходит ко мне и собирается ударить. На адреналине я вырываюсь из хватки двух клоунов и уклоняюсь от его атаки. Чисто инстинктивно наношу крепкий правый хук в большое лицо Джерардо, прежде чем меня опять хватают. Клоуны крепко держат меня в этот раз, и, когда разозленный Джерардо наносит удар, по моим губам течет кровь.
Не произнеся ни слова, не издав ни звука, он бьет меня в живот. Его кулак кажется стальным молотком. Черт, больно. Я выпрямляюсь, но мое лицо ничего не выражает. Я не хочу, чтобы эти парни поняли, как больно мне было. А это было больно. Очень.
Вот чего стоит обещание дона Сандоваля не трогать меня.
Джерардо бьет меня в живот своим кулаком-молотом еще два раза. Я не собирался падать на землю, когда клоуны отпускают меня, но боль сильнее моей воли, и внезапно я оказываюсь в пыли. Единственное удовлетворение – утром у того парня будет большая опухшая губа из-за меня.
Дон Сандоваль становится на колени рядом со мной.
– Если я узнаю, что ты работаешь на «Лас Калаверас» и заманиваешь мою дочь в какую-то отвратительную игру, я убью тебя.