Хотелось перебить и задать уже более насущные вопросы – про него, про мачеху, про непонятного жениха, а самое главное, про Машку, в тело которой я, по всей видимости, вселилась.
Впрочем, о последнем вообще думать не хотелось. Я даже у бабки Глаши зеркало просить не стала. Боялась, погляжу и все – новая паническая атака, инфаркт, остановка сердца… Лучше доберусь до дома, останусь одна и испытаю судьбу.
- … Малую конюшенную перекрыли. Весь город гудит.
- Что? – вернувшись в реальность, переспросила я.
- Говорю, банда «котов» снова объявилась. Княжий дом обнесли. Все цацки поворовали и деньги из сейфу, - выпучив от восторга глаза, вещал парнишка.
- Кажется, что-то такое я сегодня слышала, - нахмурилась я. – Снова объявились?
- Да они уже месяц как в городе делишки промышляют. Раньше через день знать грабили, а потом на неделю затихарились. Думали, в столицу мож свалили. А они снова-здорово.
- А полиция чего?
- А ничего. Шашками только трясти умеют, да за уши таскать, - паренек потер озвученный орган, давая понять, что заключения почерпнуты из личного опыта. – Пусть бы лучше не поймали их никогда. Все равно от этих арастикратов не убудет.
- Аристократов, - машинально поправила его я. – И что это еще за романтизация бандитизма? Тебя мать не учила, что воровать – не хорошо?
Черт, как же его зовут? И ведь не спросишь прямо. Решит, что сошла с ума и матушке своей разболтает.
- Не хорошо, - насупившись, согласился мальчик. – Но коты добрый люд не трогают. Только богатых обносят.
- И отдают все честно награбленное бедным?
Он замялся.
- Нет конечно. Не дураки же.
- Ну и чем они лучше этих богатых? Я-то уж решила, там «робингуды» местного разлива…
- Кто? – паренек от удивления приоткрыл рот.
- Забей, - махнула я рукой. И тут же перевела тему. – Долго еще до дома? Ноги устали.
- Да вот же он, - кивнул паренек на потрепанное двухэтажное здание.
Утром, из-за раздрая, я его разглядывать даже не пыталась. Зато сейчас запоминала каждую деталь.
Выцветший рыжий кирпич когда-то давно был увит густым плющом, от которого сейчас остались только сухие ветки. Ставни на окнах почти везде заколочены. А деревянная дверь, казалось, дунешь – упадет.
Но вошли мы не через нее, а ту, что находилась неподалеку и больше напоминала подвальную.
Малец постучал. Раздался скрип. Высунулась посеревшая рука и схватила его за ухо.
- Ай, мамка! – завизжал он на всю улицу.
- Лешка, охламон этакий! – значит, Алексей. Запомним. - Ты где ходил столько времени? Только за смертью посылать! Нашел?
- Нашел, - продолжал ныть «братец».