Телефонный разговор продолжался, и невольно я прислушивалась к нему, продолжая потягивать остывающий кофе. Конечно, слышала я только одну часть диалога. Сейчас, когда режиссер немного успокоился, он снова вернулся к невнятному бормотанию – своей обычной манере разговора вне съемочной площадки. Но и этого хватало, чтобы понять, о чем примерно идет речь.
Насколько я поняла, все прослушивания должны были состояться сегодня, одно за другим. Официально – для выбора актера на случай, если основному потребуется замена.
Грамотная и аккуратная формулировка, способная сохранить репутацию Дэмиэна при любом раскладе. При этом на каждом прослушивании собирался присутствовать директор. Зачем? Очередной вопрос, на который я вряд ли получу ответ.
К тому, что он не привык советоваться и отчитываться по своим решениям, я привыкла, еще только поступив на службу. Он просто отдавал распоряжения, не посвящая никого в свои планы. Следовало либо выполнять их и оставаться в команде, либо спорить и игнорировать – и вылететь из нее, как пробка. Вот и теперь, сидя в машине, за рулем которой он сидел, я молча любовалась им, не пытаясь понять, что именно задумал мой босс.
Строгий темный пиджак. Белоснежная рубашка и галстук со спокойным рисунком. Волосы уложены идеально, так, что кажутся высеченными в камне, как и весь его облик. Но я помню и другого Сэма. Обольстительного донжуана в майке и модных джинсах. Надежного и заботливого мужчину, протягивающего мне утром чашечку кофе. Полностью обнаженного, страстного любовника. Такой разный, и такой притягательный в любом облике! Похоже, я все-таки допустила страшную глупость: влюбилась в него глубоко и безоглядно.
Нас ждало важнейшее дело, но меня почему-то вовсе не заботило, что актера, с которым я работаю, уже через пару часов могут просто снять со съемок. Я даже забыла о том, что Дэмиэну сейчас может грозить серьезная опасность. Мне хотелось попросить его остановить машину, ослабить тугой узел галстука и впиться поцелуем в такие обольстительные губы. Хотелось, чтобы он взял меня прямо здесь и сейчас, на сиденье машины.
Словно услышав мои мысли, он повернулся ко мне. Я увидела, что его глаза опять потемнели и горят опасным огнем. Удерживая одной рукой руль, вторую он положил мне на колено и слегка сжал его, рассылая по телу острые искры возбуждения:
– Перестань, иначе я за себя не ручаюсь.
– Перестать что?!
Я ведь совершенно ничего не делала.
– Думать о том, о чем ты сейчас думаешь!
О! да он еще и мысли читает! Впрочем, совершенно очевидно, что все мысли сейчас написаны у меня на лице.