Распахните своё окошко, и взгляни на мир, там время уходящих свет.
Но оно уже забыто, мы продали завет.
Окна все во тьме.
Тут много лишней суеты, издержек и волнения.
Ведь мы все люди, мы просты, без всякого сомнения.
Но что-то нами движет в даль, как ледоколом в стужу.
Это наша радость и печаль, жизненно простуженных.
Сложно жить там где не правды, и отсутствует вся лож.
Ты сомнение ставишь к ряду, существуешь ил живёшь.
Можешь думать, видеть, слышать, но какой во всём здесь толк.
Если ставишь ты сомнения к ряду, правда это или лож.
Сменил спортивный костюм, на пиджак и брюки.
Наверно повзрослел, мозолистые стали руки.
Речевой оборот уличных слов, сменился на толковый словарь.
Наверное повзрослел, и это мой капкан. Всё, что было тогда, осталось только на фото.
Да, повзрослел.
Сказал стоя у родного порога.
Поразила меня мысль, как низко все мы тут живём.
Вроде бы людское близко, и в то же время далеко.
Моя судьба давно уж решена, в ней только строки, строки, строки.
Где спокоен ум и не трещит по швам душа.
На дальнем горизонте, мыслей дом построен.
Я каждый день там зажигаю фонари и ухаживаю за диким садом.
Там по лугам гуляют львы, а из фонтана пьёт журавль.
Из камня стелиться тропинки и розы красотой манят.
И у костра сидят великие Цари, о ком легенды будут жить в веках.
О чуждый мир!
Мне нету места в нём нигде.
Бродя по улицам внимаю
Горесть на душе.
Возложил я перо на бумагу.
Как возложили фундамент страны.
Тут никому правды не надо.
Тут зашивают всем рты.
Но я не раб! Молчать не стану.
Всё я скажу, что на душе.
Разорвали родную отраду.
Разорвали, её нам не сшить.
Не ради славы или денег, а просто для очищения души.
Нанесу на пожелтевшую бумагу графитом чувства глубины.
Зарисую в них картины, уложу их в строки рифм.
Чтобы лёгким бризом окатило, и заново ожить.
Мне тут сказали, нету рифмы.
Нет поэтической стязи.
Ах, люди! Вы меня простите!
Я не стою в стандартах пустоты.
Да, я не Есенин, и не Пушкина я брат.
Я поэт, пишу душой.
И этому я очень рад.
Поэт и строки.
Рифма и деепричастный оборот.
Вот такая вот натура,
Скоро новый эпилог.
Написаны рукой поэта,
Что не стереть с лица земли.
Забытый в книге этим летом,
В сквере у старенькой сосны.
Встречать рассвет пьяными глазами,
И росою губы умывать.
Смотреть на берега родного края,
Которые руками не объять.
И видеть там те годы,
Что проплывают средь алых облаков.
Ронять слезу на златом поле,
Где годы уплывают в лазурный горизонт.
Окутала ночь город большой, фонари тусклым светом горели.