Однако до дома оставалось совсем чуть-чуть. Мелькнула по ходу движения буква «М» (открыли ещё одну станцию метро?), и автобус остановился у Универсама. Естественно, вместо Универсама высилось нечто бетонное, с маленькими окошками, но Лёха уже не обращал на это внимания. Он медленно двинулся через дорогу, прошёл по дорожке вниз. Стадион, школа – ничего не изменилось. Только деревья высокие-высокие, да калитка в ограде школы закрыта, и надо обходить. Но дом, белый с голубыми полосами, по-прежнему стоял на том же месте абсолютно такой же, каким оставил его Лёха утром. Утром, двадцать девять лет назад. Слегка потеплело, сыпал мягкий снежок, чавкало под ногами, на асфальте разливались лужи, как в марте.
«А какой сегодня день у них?» – подумал Лёха, но вспомнил, что водитель уже говорил ему про пятнадцатое января. День рождения Лёхи, надо ж, как совпало. Сейчас придёт, все сидят за столом, и он, Лёха – шестидесятилетний дед среди них. Или его там нет, его ждут, и без него, конечно, не начинают?
– Сколько тебе лет, жена? – спросит Лёха.
Из года в год они с Танюшей играли в одну и ту же игру. Они – почти ровесники, с разницей всего лишь в два месяца. Но Танюшка родилась в ноябре, а Лёха в январе. И вот, после её дня рождения, семь раз на дню Лёха спрашивал:
– Сколько тебе лет, жена?
И Танюшка в этот малый промежуток времени опережала Лёху как бы на год. И они веселились и шутили по этому поводу беспрестанно. Наступало пятнадцатое января, количество лет опять сравнивалось, и игра откладывалась до следующего года. Вот сейчас придёт и скажет, придёт и скажет… Лёха притормаживал, нарочито медленно обходил лужи, шёл по асфальту, тянул время, как мог, но неуклонно приближался к своему дому. В его квартире на восьмом этаже горел свет.
«Моя ли квартира? – впервые за весь день подумал Лёха, – здесь ли семья?»
Дверь подъезда не открывалась, как прежде – сильным рывком на себя, вероятно, закрыта на замок. Это не страшно. Лёха постоял совсем немного, как подошёл молодой черноволосый парень с узкими глазами. Понажимал кнопочки, что-то запищало, дверь открылась. Не оглядываясь на Лёху, вошёл. Но Лёха-т – не дурак, прошмыгнул за ним и через минуту стоял под дверью своей квартиры. Дверь – та же, та же кнопка звонка. Может, они тоже поныне в восемьдесят восьмом? Вот удивятся, как Лёха начнёт рассказывать. Он их, конечно, на улицу потащит, может, они ещё этой красоты и не видели?
Позвонил. Быстрые шаги, дверь настежь (никогда не спрашивает «Кто там?»!) Танюшка! Уже хорошо! Вроде удивилась: