– Вера, девочка бредит…
– Нет. Я в полном сознании, – я перевела взгляд с одной соседки на другую. – «Ухо слона» – это традиционное блюдо индейцев. Жареная лепешка, политая медом. Ее наверняка любит Чингачгук…
– Ну, если тебе так хочется… – растерянно ответила сероглазая сестра.
– Кто такой Чингачгук? – спросила у нее темноглазая. – «Последний из Могикан»?
На диван запрыгнул Лямур и посмотрел на меня осуждающе.
Мне стало стыдно. Они стараются, ухаживают за мной, а я сижу и язвлю.
Я взяла с блюдца кусочек щербета и положила его на язык.
М–м–м, какая вкуснотища! Просто тает во рту.
– А–а–а–а–а!
– Ты чего кричишь?
– Падаю в зиндан.
– Все, уже прилетела.
Глава 16. Шеф, все пропало!
Я твердо знаю: в мире должен быть порядок…
Я на это надеюсь. Робко. Иногда.
Авессалом Подводный. Отдельные мысли
Я обнимала за шею спасителя. Того самого халифа. Его загадочная улыбка волновала и заставляла чаще биться сердце.
– Почему ты меня спас?
– Я не люблю убивать женщин.
– Понятно. Кому–то халва, а кому–то… – я не успела закончить фразу, приготовившись произнести слово «секс», но может оно и к лучшему, потому что мой спаситель выбрал другое значение сладострастного искушения.
– Щербет? – подсказал он, неся меня по длинным переходам, где ветер раздувал парусами яркие ткани и доносил звуки тихой музыки. Искусный музыкант пощипывал струны неведомого инструмента, заставляя каждую нервную клеточку моего организма вибрировать в ответ.
– К чему эти игры с зинданом? Нельзя было не унижать меня при своих любовницах? Скрутили, поволокли…
– Бунт в гареме устроить хочешь, женщина? – улыбка подняла уголки его губ. Я смотрела и не могла насмотреться. На прямой нос, на красиво подстриженные усы и бороду. Ему очень шла эта густая, лишь обрамляющая четкую линию скул бородка. Как и кудри, что густой волной спускались на плечи. И плечи – такие широкие, мускулистые. – Во всем должен быть порядок, – его голос пленил и заставлял замирать. – Сегодня ночь Халимы, не надо ее расстраивать. Пусть думает, что меня отвлекли государственные дела, а не новая рабыня.
– Рабыня?
– Я твой господин. Забыла? Буду делать с тобой все, что захочу.
– А я буду отвечать «Слушаюсь и повинуюсь?», – улыбка предвкушения растянула мои губы. Ну, наконец–то! Долгожданная игра в доктора. Медицинские работники тоже не терпят возражений. Вам же не взбредет в голову сопротивляться, если ваш доктор скажет: «Раздевайтесь и ложитесь на кушетку».
Невысокое ложе остудило кожу прохладой шелка. Я сразу села, поджав под себя ноги. Халиф встал на колени и медленно, глядя мне в глаза, развязал узел своего халата, провел пальцами по моей скуле, отбросил влажные волосы, которые хлестнули спину холодными прядями, заставив поежиться.