Бросаю на стол перекись и вату и поворачиваюсь к раковине, чтобы смыть засохшую кровь. Свою. Чужую я смыл сразу, как только с делом было покончено.
За шумом воды не слышу шагов Риты и напрягаю плечи, когда она говорит со стороны холодильника:
– Только вернулся, Сав?
– Да.
– Где был?
Наблюдаю, как она достаёт из холодильника бутылку молока, ставит её на столешницу и подходит ко мне, чтобы достать из шкафа кружку.
Вид у девушки не самый лучший: глаза воспалены от слёз, волосы растрёпаны, халат, накинутый на плечи, – шиворот-навыворот.
– Не можешь уснуть? – спрашиваю я, когда она берёт кружку, прижимает её к груди и смотрит на меня пытливым взглядом, не торопясь отходить.
– Не после такой новости.
Да.
Отворачиваюсь, закрываю воду и просушиваю руки кухонным полотенцем.
Рита вздыхает и возвращается к молоку:
– Что с костяшками, Сав? Нам стоит беспокоиться?
Я сажусь за стол.
– Тёплое молоко – полная хрень, знала? – усмехаюсь я, глядя, как она открывает микроволновку и ставит в её жерло кружку с молоком.
Рита хлопает дверцей, включает таймер и поворачивается ко мне, скрестив руки на груди:
– Это зависит от того, во что верить. Во что ты ввязался?
Я молча откручиваю крышку с перекиси и заливаю шипящей жидкостью костяшки левой руки. Морщусь. Поднимаю глаза на Риту и говорю:
– Всё под контролем, ладно?
Рита пытает меня изучающим взглядом до того момента, пока микроволновка не перестаёт шуметь, пронзая воцарившуюся тишину противным писком.
– Ладно, – отворачивается Рита, чтобы взять своё тёплое молоко.
Она проходит к столу, садится на диванчик, поджав одну ногу под себя, и подхватывает бутылочку с перекисью:
– Дай свою руку.
Усмехаюсь, отбрасывая сырой тампон, и протягиваю к ней левую руку. Рита делает всё осторожно и аккуратно, напоминая о тех временах, когда она так же обрабатывала мои ссадины по всему телу, полученные в результате учёбы езды на мотоцикле. Мы молчим. А через минуту в глазах Риты появляются слёзы.
– Сав… Какая…
– Нет, Рит, – останавливаю я её, отнимая руку. – Не впутывай меня.
– Просто…
– Это ваше с Денисом дело, ладно?
Я встаю, быстро прибираю за собой и иду на выход, но в проходе останавливаюсь и бросаю взгляд на девушку. Нет – женщину, ведь она мать, пусть и не выглядит на свои тридцать четыре года.
Рита опирается на стол и прячет лицо в ладонях. Её плечи дрожат от тихих рыданий.
Отворачиваюсь и иду в свою комнату.
Это пройдёт. Жить семнадцать лет в ожидании чуда и обрести его в один миг – задача непростая. На осознание потребуется время. И терпение. Много терпения. Потому что ещё не известно, как покажет себя это чудо.