Губы, обжигая дыханием, задели мочку уха, вызывая непонятную дрожь. Он ласково провел пальцем по шее, убирая волосы. Задержался на ключице и переместился к плечу.
Я сделала вид, что не заметила намека.
Хлебнула сока и согласно кивнула. Как раз в тот момент, когда, обводя глазами зал, встретилась со знакомым темным взглядом. Злым, пропитанным презрением из-под полуприкрытых ресниц.
Сердце кинулось вскачь, как сумасшедшее, – я не ожидала его здесь увидеть. И ком встал в горле, мешая сглотнуть сок.
Саша...
Он сидел в компании через пару столиков. Расставив широко ноги, в расслабленной позе, а на нем, как пиявка, повисла Ира, что-то томно нашептывая на ухо. Запускала пальчики в его густую шевелюру волос, гладила по щеке, ласкаясь, как последняя...
Я выдохнула, зажмурившись. Отвернулась в сторону, невпопад улыбаясь Андрею, который что-то спрашивал в этот момент.
Как мы могли их не заметить, пройдя практически мимо?
Воистину мир тесен!
Зачем они здесь? Почему я даже в свой день рождения не могу не сталкиваться с ними?!
Проклятые предательские слезы, смешиваясь с горьким вкусом измены и разочарования, душили, не давая дышать. Колючий ком царапал горло.
– Хочу танцевать. Идем! – резко потянула Андрея за руку.
Мне было плевать, что происходит вокруг. Адреналин в крови зашкаливал, требуя выхода. Еще чуть-чуть, и меня просто разнесет на ошметки от дикой ревности. Я или разревусь, как последняя дура, или разнесу к чертям собачьим все, что попадется под руку.
Не знаю, видел ли Андрей брата, видел ли вообще кого-то кроме меня в этот вечер, и понимание этого хоть немного ложилось бальзамом на мою израненную душу.
Да, я не воспринимала Андрея как мужчину, считая его просто хорошим товарищем.
Раньше.
До этого момента.
Пока своими глазами не увидела, как Саша со всей страстью целует мою близкую подругу, закатывая глаза от удовольствия, как сжимает ее задницу, прижимая к возбужденному паху, и растаптывает в пыль последние крохи глупой дурацкой надежды, все еще тлевшей, как оказалось, где-то в глубине разбитого сердца.
Я по-прежнему с трудом верила в то, что мне предстоит сделать выбор. Я ожидала чего угодно: унижений, оскорблений, презрения – но не такого чудовищного предложения – родить и отдать ребенка.
Насовсем? Отказаться от всех материнских прав? Полностью вычеркнуть из своей жизни?
Судя по контексту, так оно и предполагается, но тут встает другой вопрос: а как же близняшки?
Да, они ему не родные дочери, но Саша любит их не меньше и наверняка не сможет отказаться от общения с девочками, а значит, будет пересекаться и со мной. И я – с ребенком. А если он решит жениться? Его жена станет мамой?