Ефим пошёл дальше просто ошарашенный, шепча:
– Неужели нигде нельзя такое говорить?
Спросил у женщины из толпы:
– Вы кто?
– Беженцы.
Мужчина зло ответил:
– Какие мы «беженцы», нам сказано, что мы «вынужденные переселенцы».
– А почему вы убегаете… простите, переселяетесь?
– Дорогим гостям надоели.
– Каким гостям?
Мужчина озлился, хотел было выкрикнуть что-то резкое, но тут же сдержал себя, огляделся по сторонам и тихо произнёс:
– Таким. Как говорит народная присказка: «Мы гостям ужасно рады, уносите ноги, гады». Только уносим ноги мы. Эх ма!..
– И чего вы так боитесь?
– «Чего, чего»? – мужчина перешёл почти на шёпот. – Двести восемьдесят двух несчастий боюсь.
– А это ещё какие?
– Ты не попадал под них? Счастливец!
– И куда вы теперь направляетесь?
– По той дороге, по которой нас направили, – «Чемодан – Вокзал – Россия!»
– Так тут есть и Россия?! – изумился Ефим.
Осёл потянул его подальше от толпы:
– Идём, идём! И поменьше слов, пожалуйста!
– Он про Россию говорит. Разве она тут имеется?
– Во-первых, говорить можно что угодно, вспомни известный анекдот, а во-вторых, тут есть всё, как в Греции! Кстати, и Греция тоже имеется. Ха-ха-ха!..
Дантес прикинулся очень весёлым, принялся рассказывать анекдот, было ясно, что он желает перевести разговор совсем на иную тему. На первой же развилки, осёл увлёк спутника по той тропе, по которой беженцы-переселенцы не пошли…
Вдали показалась горная гряда с зубчатыми вершинами. Шагать до неё пришлось долго.
Пологие холмы сменились каменными массивами с пышным травяным ковром. Кое-где стояли отдельные деревца. Фисташка, грецкий орех, хурма, гранат, боярышник… Только сейчас, глядя на плоды, Ефим вспомнил о пище. Хотя в пути они находились не менее недели, есть ему не хотелось. Он осознал это, но удивиться по-настоящему не успел. Ему пришла другая, тоже поразительная мысль: всё это время солнце не заходило! Как же это так?!.
Он спросил об этом у Дантеса. Ушастый спутник объяснил, что так будет и впредь: голода здесь никто не испытывает, а день длится тысячу земных суток. Ночь столько же. Чем-то раздражённый, обычно терпеливый осёл, буркнул, что нужно привыкать: мол, в чужом доме и порядки иные. Вспомнил и поговорку про устав, с которым не следует соваться в чужой монастырь.
Ефим почему-то обиделся и перестал разговаривать со своим напарником. А тот продолжал путь, нервно ступая твёрдыми копытами по пыльной дороге, при этом поминутно оглядываясь, раздувая ноздри, втягивая ими воздух. По всему чувствовалось, что он в сильном волнении.
Странное поведение Дантеса заинтриговало Ефима, он никак не мог понять его причину, а спросить не решался. Наконец-таки осмелился и задал вопрос. В ответ услышал: