– И в постель. Живо. Хватит уже подвигов.
– Я просто посплю и буду как новенькая, – бормотала Ника, стекая со стула.
– Угу, хотелось бы и мне верить в чудеса.
Она забралась в постель, и я накрыл ее одеялом. Не успел дойти до кухни, как пропищал градусник. Не заморачиваясь остатками приличий, я просто вытащил его из Ники и первым оценил масштаб трагедии.
– Тридцать восемь и два, Ник.
– Хреново, – не стала она спорить. – Я посплю. Мне нужно поспать.
Мышка повторяла это как мантру. Я не стал спорить, но сходил за соком и налил ей полный стакан.
– Выпей только.
Неожиданно Ника осушила стакан залпом, даже немного запыхалась. Она отдала его мне, тяжело дыша, вытирая тыльной стороной ладони губы.
– Спасибо. Так вкусно.
Сок был дерьмовеньким на мой взгляд. Компот из сахара, воды и уксусной кислоты. Но на приличный фреш из какого-нибудь фермерского супермаркета у меня не было денег. Соковыжималки у девчонок тоже не оказалось, поэтому надавить из апельсинов не получится. Но Нике зашел и коробочный компот.
Я отнес стакан на кухню и сразу вымыл, как завещала Маша. Когда вернулся в комнату, Ника лежала под одеялом тихо, как мышка. Мышка, как мышка. Я улыбнулся и присел с ней рядом.
– Ты не обязан со мной нянчиться, – сразу сообщила она.
– Знаю, но я чувствую вину и просто обязан помочь. Даже против твоей воли, которая граничит сейчас с безумием.
Ника шумно втянула сопли, попыталась сесть в кровати, но не смогла и тихонько простонала.
– Вину? За что? – спросила она.
– Я вчера сто раз собирался вызвать такси.
– Но я не разрешала.
– Как выяснилось, ты не самая здравомыслящая персона в этом районе, – попенял я ей ласково. – Я купил парацетамол. Может выпьешь и поспишь?
Ника упрямо повторила:
– Не пью таблетки. Я вообще никогда не болею. Завтра встану и буду здоровая. Это все какое-то недоразумение.
– Твоя куртка в плюс пять – это недоразумение, – не смог промолчать я.
– Отвали от моей куртки, Война. И от меня.
– Не мечтай. У меня неконтролируемая потребность отвечать добром на добро.
– Какое зло мы добротой творим, – пробормотала Ника.
Я не сдержался и продолжил:
– С меня и собственной тоски довольно, а ты участьем делаешь мне больно… Бла-бла-бла. Не продолжай, я все равно забил на такси сегодня. Буду с тобой сидеть, уговаривать попить, поспать и принять проклятый парацетамол. Ты была слишком милой, чтобы позволить так нелепо сдохнуть от кретинизма.
– Сам кретин, – еще более вяло откликнулась Ника, но все равно подметила: – Бомж, который знает Шекспира. Теперь я видела все. Можно и помереть.
– Только попробуй!