– Буду-буду! – пообещал Афанасьев.
За купцом последовали корабельщики и посол со свитою.
– Лучше бы всё-таки её за борт, – провожая глазами шемахинскую красавицу, с сожалением сказал щуплый. – И без добычи остались, опять же…
– Будет тебе добыча, – пообещал Степан Тимофеич. – Мало, что ль, судов по Волге ходит? А то пойдем к Астрахани…
– И нам как раз туда нужно! – обрадовался Петуля. – За Гераклом и Спинозой.
– А! – вспомнил атаман. – Друзья твои… Тоже, поди, заговорённые.
Петуля пожал плечами. Он не знал, как получилось, что со вчерашнего дня для кашевара Стешки прошло целых двадцать лет и он из пацана превратился в бородатого мужика. Эх, был бы рядом Витька, он бы всё объяснил!
Подул ветер, подняли паруса. Струг развернулся и поплыл вниз по течению.
– Так вот ты какой, брат, – сказал атаману Пушкин. – Много я о тебе слыхивал, да не думал, что доведётся встретиться.
– Я тебя тоже не раз вспоминал, – улыбнулся Разин. – Гляди!
Он расстегнул кафтан, оттянул ворот рубахи, и Петуля увидел коробочку, которая висела у Степана Тимофеевича на груди. Щёлкнула крышка. В ладанке лежали две сплющенные пульки.
– Те самые, – объяснил атаман. – Помнишь, дяденька, ты меня и впрямь заговорил. С той поры ни в огне не горю, ни в воде не тону. Не берут меня ни клинок, ни пушка.
Он сунул ладанку под рубаху, застегнул кафтан и попросил Пушкина:
– Спой что-нибудь….
Хлопал парус. Бурлила вдоль борта вода. Клонилось к закату солнце. А над Волгой-рекой разносился голос поэта:
– Не в наследственной берлоге,
Не средь отческих могил, —
На большой мне, знать, дороге
Умереть Господь судил…
Глава 4. Второй сон Бонифация Петули
Петулю неодолимо тянуло в сон. Но щуплый назойливо гудел над ухом:
– Астраханцы всё к нему приставали, к Степан Тимофееичу-то: закляни, мол, да закляни у нас комара. Комар, значит, их заел, дюже много ентой твари развелось. А они, вишь, астраханцы-то, прослышали, что Степан Тимофеич наш чародейством владеет. Упрашивали они его, упрашивали, а он – ни в какую. Закляну, говорит, без рыбы насидитесь. Астрахань – она, вишь, рыбою богата. А рыба – она что жрёт? Комара да мошку. Так и не заклял. А то ещё был случай….
Корабль подошел к Астрахани. Вместе с разбойниками Бонифаций сошёл на берег и прямиком направился к базару. Астрахань был городок так себе: пыльный, сухой, с кособокими одноэтажными домишками, к тому же комаров тут водилось видимо-невидимо, зато и рыба плавала в сточных канавах. Высунет голову, комара схватит – и жуёт.
– Совсем ручная! – удивился Петуля.
Поэтому, наверное, осетров и стерлядей на базаре отдавали чуть ли не задаром. Зато пушнина ценилась очень дорого. И когда Пушкин сказал Бонифацию: