Алла
— А если не превратился? А если продолжает убивать? — настаивала я на своем.
— Да тебе-то какое дело?! — тяжело выдохнул Инсолье, но я чувствовала, что его сопротивление мало-помалу угасает.
— Мне кажется… — Я на секунду остановилась, перестала вплетать Хрюшину шею в телегу и машинально погладила кабана между ушей. — Мне кажется, нельзя начинать ритуал с обмана, если уж мы решили, что он настоящий. Понимаешь? Это как краеугольное условие, что ли… Сделаем неправильно сейчас — и все остальное пойдет не туда.
— Хм-м-м… — Инсолье, сердито жужжащий по поляне, словно озабоченный шмель вокруг особо вкусного цветка, вдруг остановился и задумался. А потом выдал: — Противно это признавать, но ты можешь быть права. Не ожидал.
— Что я могу быть права? — Я невольно улыбнулась уголками губ.
— Что у тебя такие меркантильные мотивы. Я-то решил — тебе просто святая совесть покоя не дает, или праведность восстала из пепла и все такое. Мол, нельзя обманывать даже призраков, — пояснил Инсолье, закидывая в повозку остатки поклажи.
— Если есть возможность, лучше никого не обманывать. Но здоровая меркантильность тоже не помешает.
— Чего?! Хм, ну да, конечно. Значит, чуйка у тебя воет, говоришь. Чуйка — дело хорошее. Правильное. — Инсолье осмотрел меня с каким-то практическим интересом, видимо прикидывая полезность моей интуиции.
— Можно и так сказать. — Пока мы разговаривали, на поляне не осталось и следа того, что здесь кто-то ночевал. Мой мультик в голове рисовал все таким, словно Инсолье не только каждый куст расправил, но и траву причесал в правильном беспорядке.
Хотя чему я удивляюсь. Если, как он сам проболтался, у него здесь схрон, то ночует парень на этой поляне не в первый раз. И очень заинтересован в том, чтобы посторонние не заметили никаких следов.
— Так, садись в повозку, я впереди пойду. — Режим бурчания у него, кажется, отключается только тогда, когда приходит очередь злобного клекота и драки. — Где нам теперь того убийцу искать?.. Вот мне делать было нечего, связался на свою голову… Эй ты, протестный свиноед! На кого был похож твой супостат?
«Черный, темно было, хромал, мужчина» — вот и все, что можно было разобрать в рассказе призрака.