Не знаю, сколько времени пролежала вот так, в одной позе, но в комнате постепенно потемнело, и пришедшая ночь вкупе с усталостью взяли свое. Я провалилась в глубокий, тяжелый сон без сновидений. А когда снова открыла глаза, солнце уже стояло высоко, и в дверь кто-то настойчиво стучал.
Вернее, не кто-то. Спутать встревоженный голос Макса с чьим-то другим было невозможно.
– Ксю, я выломаю дверь, если ты немедленно не откроешь!
Вот только этого мне не хватало: коллеги, выбивающего дверь. Я представила, как это будет выглядеть со стороны и даже выдавила из себя улыбку. Такие показательные выступления точно ни к чему, хоть я и собралась уезжать, портить отношения с соседкой совершенно не хотелось.
Заставила себя сползти с дивана, завернулась в плед, спасаясь от внезапно возникшего озноба, и поплелась открывать дверь.
Солнце светило как раз в сторону входа, и от его ярких лучей защипало в распухших от слез глазах. Я отвернулась, прижимаясь лбом к стене.
– Ты чего буянишь?
– Оксан? – Максим, кажется, заволновался еще больше. – Что случилось? Ты выглядишь… – он умолк, подбирая подходящее определение, а я поморщилась, ощущая, как нарастает головная боль. Все-таки истерика не прошла бесследно. Надо что-то выпить и побыстрее, пока еще можно это терпеть.
– Заболела что ли? – мужчина подошел ближе, пытаясь заглянуть в лицо, но я дернула плечом, отстраняясь.
– Заболела, да, – пусть лучше думает, что у меня простуда, и я из-за этого вся распухшая, чем узнает истинные причины такого состояния. – Уйди, пожалуйста. Мне надо побыть одной.
– А лекарства? – не отставал он. – Есть что-то? Я могу принести, мать собрала целую аптечку.
Почему-то слова о том, что в командировку ему помогала собираться мама, вызвали улыбку. Я с трудом, но разлепила губы, хмыкнув в ответ:
– Ничего не надо нести. Все есть, да и мне просто нужно отлежаться.
– Уверена? Я могу побыть с тобой. Вдруг что-то понадобится.
Спорить не было сил, и его присутствие все больше действовало на нервы. Я боялась взорваться, но это повлекло бы за собой новые разборки и новый поток боли.
– Полежу, и все пройдет, – скорее бы он ушел. Возможно, я была неправа, но его такая откровенная забота казалась фальшивой. Как будто, перестав верить Сотникову, я одновременно разуверилась и во всех остальных людях.
– Ну, ладно, – не очень уверенно наконец согласился Максим. – Я попозже тогда зайду. На всякий случай. Дозвониться же все равно не получится со здешней связью.
Теперь дело было не в связи: я осталась вообще без телефона, но не собиралась об этом рассказывать Корецкому. Лишь вздохнула с облегчением, закрывая за ним дверь. Долго рылась в чемодане, отыскивая завалившиеся куда-то таблетки. Но только успела найти и выпить, как в дверь снова постучали. Я едва не взвыла от досады: что же он не успокоится никак?! Сказала ведь, что хочу отдохнуть!