Ринулась к двери, собираясь высказать Максиму все, что думаю о нем и его назойливом внимании. Но на пороге оказался совсем другой человек.
– Убирайся! – было все равно, какая из причин привела его в мой дом. Ни видеть, ни слышать, ни, тем более, говорить с ним мне не хотелось. Особенно здесь, где только вчера мы не могли оторваться друг от друга.
– Оксана, подожди. Нам нужно поговорить.
– Мне – не нужно! – я попыталась закрыть дверь, но мужчина уперся рукой в косяк, не позволяя это сделать. И разозлил еще сильнее. Неужели настолько уверен, что весь мир вращается по его желанию?
– Я должен тебе все объяснить.
– Не должен! И не нужны мне твои объяснения!
И ты не нужен. В глазах снова защипало, а в горле заклокотал комок слез. Я ни с одним человеком в жизни не сходилась так быстро. И ни один не обижал так сильно. Что же, поделом мне! Не стоило так доверять. И доверяться. Особенно после того, как я узнала, кто он такой.
– Оксана, пожалуйста. Просто выслушай.
– Просто уйди. Исчезни из моей жизни.
Я знала, что выгляжу ужасно. Глаза превратились в щелочки, нос распух, а раздраженные слезами губы саднило. И он не мог этого не видеть. И рассказ про внезапную простуду тут бы не сработал, как с Максимом, а это значило, что он без труда сделает выводы о причинах моего состояния. Поймет, что ревела я из-за него. От этого чувствовала себя еще омерзительнее. Меньше всего на свете хотелось показать, что случившееся меня задело.
– Я не уйду, пока мы не поговорим.
Да откуда же в нем столько упертости?! Еще и смотрит так, словно… словно сожалеет. Даже думать об этом противно, потому что слишком поздно! Надо было раньше жалеть, до того, как накинулся вчера.
– Я не должен был так вести себя.
Детский сад какой-то! Простите, я больше не буду… А то, что его выходка раздавила, разодрала все доброе, что было во мне, будто бы и не важно совсем. Он правда считает, что одного извинения достаточно, чтобы обо всем забыть? Или дело в другом?
Меня внезапно накрыло осознанием, и, уже не беспокоясь о том, что ему не составит труда рассмотреть мое распухшее лицо, я распрямилась, глядя ему в глаза:
– Боишься, что я все-таки напишу эту статью? Можешь успокоиться, Сотников, я не собираюсь делиться ни с кем подробностями твоей деревенского отдыха. Соберу вещи и уеду. И забуду все, что с тобой связано, как страшный сон.
Так действительно будет лучше. В конце концов, в городе не одно издательство. Конечно, Мурзин подпортит мне карьеру, потому что нормальных рекомендаций от него я не дождусь. Ну и плевать! Зато никогда больше не увижу этого неприятного типа. И неважно, что он еще и самый привлекательный из всех, с кем приходилось общаться. С таким дурным характером не спасет никакая внешность.