– К моему величайшему сожалению.
– Получается, твоя жена знает, где вы?
Он кивнул.
– Получается так.
– Но откуда?
Сотников невесело усмехнулся.
– Я ведь уже говорил, что связи есть не только у меня.
– Но ты же не дашь ей навредить Ване? Не разрешишь приехать? И Корецкого не подпустишь к нему…
Наверно, мои слова звучали странно. Могла ли я вообще об этом рассуждать? Дела Влада меня нисколько не касались, тем более в таких щепетильных вопросах. Но не было сил промолчать и не вмешаться, не только из-за того, что произошло между нами. Я действительно волновалась из-за мальчика и страшного рассказа про мать, которую совершенно не трогало состояние собственного ребенка. Это не укладывалось в голове!
И совершенно не понимала, как во всю эту дикую схему вписывалось задание моего редактора. Если он поручил мне выведать информацию и подготовить материал про Сотникова, то какая роль отводилась Максиму? Или уверяющий меня в любви мужчина действовал вовсе не по наводке Мурзина?
– Если ты все знаешь о планах жены, то почему вы до сих пор не уехали?
Влад покачал головой.
– Ване здесь хорошо. Он привык к этим местам и освоился, а срывать его сейчас куда-то еще было бы опасно. Я не могу доставлять ему новые переживания и рисковать здоровьем.
– И что же теперь будет?
Самой себе я напоминала маленькую беспомощную девочку, которая заблудилась в дремучем лесу. Бродила по темным тропкам и никак не могла выбраться на знакомую дорогу. Отчаянно хотела помочь мужчине, поддержать чем-то во всей этой безумной ситуации, но не могла абсолютно ничего, что расстраивало еще больше.
Сотников ответил не сразу. Молчал, глядя на меня, задумчиво и печально, а потом неожиданно качнулся вперед, прижимаясь лбом к моему. Оказался так близко, что перехватило дыхание. И я снова утонула в его глазах, в их манящей черноте, хотя теперь там была не страсть, не пылающее желание, а нечто другое. Не понимала, что именно, но и не могла разорвать тоненькую и такую слабую ниточку, натянувшуюся между нами.
– Спасибо, Оксан, – он выдохнул мне в губы, и от его тепла больно и сладко заныло сердце.
– За что спасибо? Я же не сделала ничего… Хотела бы, но не представляю даже примерно, чем могла бы помочь.
Мужчина немного отстранился, но не отвел взгляда, не разорвал этот странный и волнующий контакт.
– Я долгие месяцы терзался вопросом, как женщина, родившая моего сына, могла оказаться таким чудовищем. Где были мои глаза и почему не понял этого раньше. А сейчас не могу понять, откуда в твоем сердце столько тепла к чужому ребенку. Ведь знаю, что дело не во мне. Не в том, что было между нами. Ты не играешь сейчас. И даже представить не можешь, как много это значит для меня.