Назавтра мы у него спрашиваем:
– Ну, как дела, Георгий Михайлович? Как вы на этот раз «рассердились»?..
Отвечает:– Не успел я вчера рассердиться, как дочь всё поняла.
…Георгий Михайлович в тот раз удивил нас, сказал, что у корейца мы ели цыплят, но нам показалось, что всё-таки ели мы собаку – уж очень мясо было жёстким. Да разве можно разобраться в мясе после такого количества выпитой водки?..
В. И. Сташков:
– Да что там перед женой. Однорукого Федю Князева помните – старшего бурового мастера? Когда он в Алма-Атинской экспедиции работал, буровики рассказывают. Запил он «по-чёрному». Его буровая стояла в каком-то посёлке напротив магазина. Вот он тяпнет вина, поспит – и в магазин, снова тяпнет, поспит – и в магазин. Ну а дальше, как в анекдоте. Надо было переезжать на новую точку, а Федя пьяный «в дугу». Буровики видят, он «готовый», загрузили его в вагончик и переехали на новую точку. Станок поставили, забурились. Федя проснулся, встаёт и идёт, как всегда, в магазин напротив. Глядь, а магазина нет. И как говорят буровики, повертел головой из стороны в сторону и… закукарекал. ( Все смеются):
– Ну, ты, Ваха, даёшь?!
– А я что? – За что купил, за то продал.
– А где сейчас Федя Князев?
– Сейчас он работает завхозом в театре Лермонтова, иногда даже на сцену выходит в качестве однорукого статиста. Ему там нравится, артист – не халам-балам.
…У Фёдора Васильевича Князева мне, автору этих строк, довелось работать на заре своей геологической деятельности. В его буровом отряде я работал целое лето – документировал скважины, пробуренные ударно-канатным способом. Тогда уже у него не было левой руки по самое плечо. Говорили, трамваем отрезало. Когда он заполнял наряды, то обычно на край листа ставил гирю, чтобы не сдвигался лист с места, и писал.
Как-то я спросил у него: – А кем Вы были в армии?
– Боцманом,– буркнул он как-то так, что мне больше не захотелось ему задавать вопросов.
Да и с какой стати он бы стал исповедоваться передо мной? Я тогда был юным романтиком. Начитавшись Чернышевского о Рахметове, я усиленно закалял себя: спал в палатке на кровати с металлической сеткой без матраса и даже простыни, хотя по ночам было холодновато. Князев, видимо, считал меня ещё пацаном, не серьёзным малым. Да и в самом деле, съезжаясь на базу экспедиции в конце каждого месяца, мы – молодёжь (а тогда нас молодых в экспедиции было много – начинались съёмочные работы по всему Казахстану, требовалось много специалистов) обычно собирались в привокзальном ресторане, сдвигали столы и начинали хлестать пиво под звуки гитары, ни о чём серьёзном не думая. Причём соревновались: кто больше выпьет. Я выпивал кружек пять-шесть. Побеждал, как правило, Игорь Кочергин, выпивая не меньше десяти кружек. Веселились дня три, а потом снова разъезжались по отрядам.