Самоуверенность в голосе Руслана зашкаливала. Я посмотрела в его тёмные, блестящие, как звезды, глаза, и сделала вид, будто не понимаю, на что он намекает.
— Жаркую ночку? — спросила я, якобы недоумевая, что он имеет в виду.
— Не помнишь?
Я отрицательно покачала головой.
— Всё было как в тумане. Из-за… адреналина, наверное, — вновь произнесла ложь дрожащим голосом.
Однако Руслана не так-то просто было провести. Его взгляд говорил, что у меня не получилось солгать правдоподобно, дрожь стала сильнее.
— Напомнить тебе на словах? Нет, кажется, на деле будет гораздо лучше, — выдохнул быстро и алчно впился в мои губы, лишив желания сопротивляться его напору.
— Сколько можно лгать? — рыкнул Лютый и провел языком по моим губам. — Ты тоже хочешь меня…
Повествование от лица героя Лютый
Маша блефовала, делая вид, будто запамятовала ту самую памятную ночь, воспоминания о которой до сих волновали и горячили кровь Лютого.
Раньше он не вспоминал, как и когда провел время с другими девушками, лишь фантазировал о том, что будет, но не смаковал внутри себя моменты жаркой близости.
Однако стоило ему подумать о Маше, как в голове вставали, словно живые, воспоминания о той единственной ночи, что они провели вдвоем.
Одного взгляда на покрасневшее лицо Маши хватило, чтобы понять, как плохо ей удаётся ложь. Блефовать она умела из рук вон плохо, и эта неспособность соврать в ее-то возрасте странным образом взвинчивала желание Лютого.
— Не помнишь?
Маша отрицательно покачала головой.
— Все было как в тумане. Из-за… адреналина, наверное, — вновь произнесла ложь дрожащим голосом.
Не помнит? Как бы не так!
Лютый мгновенно захотел оживить впечатления, только не определился, как «освежить» девичью память: просто словами?
Нет, кажется, делом будет лучше!
Это решение было словно яркая вспышка и Лютый, не теряя ни одной секунды, мгновенно сократил расстояние между ними до минимума.
— Напомнить тебе на словах? Нет, кажется, на деле будет гораздо лучше! Сколько можно лгать? — рыкнул Лютый и провёл языком по губам.
Он сжал ладонями хрупкую, девичью талию и обрушил горячий поцелуй на ее губы.
Мягкие губы, зовущие и сладкие, манили его, став наваждением.
— Ты тоже хочешь меня…
Лютый не просто начал целовать девушку, но подтянул ее к себе, чтобы она смогла обвить руками его крепкую шею.
Едва ли Маша отдавала себе отчет в том, что делала. Просто их завело искрой желания, и они загорались, как спички, обжигая друг друга жаром.
Запретным жаром.
Он женат, у него есть супруга… Его единоверная, хорошо воспитанная и красивая, подаренная, как залог успешного сотрудничества и символ крепкого брака. Но Лютого к супруге давно уже перестало тянуть, а с появлением Маши так вообще обрубило совершенно.