— Да неужели? С чего бы вдруг? Очередные ваши уловки? — сухо спросил он.
Гвен обиженно поджала губы. Лайс сел на кровати и посмотрел на нее сверху вниз.
— А знаете, кого я видел у дуба? Вашего старого знакомого, маркиза Аллейна. — Он блефовал, хотел увидеть ее реакцию, проверить свои подозрения.
Она метнула в него настороженный взгляд и поинтересовалась:
— И что же вы с ним сделали?
— Переживаете за своего любовника? — не удержался он от едкого выпада.
По губам Гвен скользнула довольная улыбочка, она приняла его последний вопрос за ревность.
— Я ведь уже сказала, что очень переживала за тебя, — кокетливо ответила она, проведя кончиками пальцев по его руке.
Генри недоверчиво усмехнулся и язвительно ответил:
— Наверное, я слишком сильно ударился головой, раз это снова между нами произошло.
Он имел в виду постель, и Гвен это поняла. Она резко села, и он увидел, что она оскорблена не на шутку. А потом она поднялась с постели и принялась оправлять свою одежду.
— Так что там с Аллейном? — холодно осведомилась она.
— Этот мерзавец сбежал, так что можете не переживать за своего любовника.
— Да что бы ты понимал!.. — кинула она в сердцах и направилась к выходу, у самых дверей она обернулась и посоветовала: — Лечите голову, виконт!
Дверь за баронессой захлопнулась, Генри остался один. Одиночество вдруг неподъемным камнем навалилось сверху. Гвен больше не вернется. Не подойдет к нему, слова не скажет. Все кончено.
Ему не следует об этом жалеть, она не для него. Слишком ветрена, слишком коварна, слишком принадлежит другому.
Ему нужна женщина верная и чистая. Он точно знал, что ему необходимо. Только не Гвен.
Но отчего же так больно? Почему тоскливо щемит в груди? И почему он любит ту, которую любить никак не должен?..
Часть третья
ЧАСТЬ 3
ГЛАВА 1
63.
Ближе к рассвету Гвен приснился удивительный сон. В этом сне она была кошкой, и два кота дрались из-за нее. Гвен была хорошенькой гибкой киской, белой и пушистой, с длинным изящным хвостом. Один из претендентов на нее — тощий и облезлый котяра с маленькими, пылающими, как угли, глазками, был явно из дворовых, которые дерутся без всяких правил и не гнушаются самых коварных приемов. Второй — крупный, вальяжный и аристократичный, с очень знакомыми серыми глазами на надменной морде. Имена у котов были странные: тощего звали Алик, аристократа — Генрик.
Коты дрались жестоко, почему-то лупя друг друга передними лапами, а затем сцепились в клубок и покатились по земле. Они мяукали, фыркали и шипели в пылу схватки, а Гвен созерцала все это с одной надеждой: что победит Генрик.