— Я разберусь с ними, дорогая, — пообещал Саймон жене. — Они живо отсюда уберутся.
Ева успокаивающе положила руку ему на плечо.
— Прошу тебя, сохраняй хладнокровие. Ради детей и меня.
— Ты и сама расстроена.
— Я уверена, нам уступят наше место, и нам не придется ссориться. Ведь у нас двое детей и, если эти люди достаточно хорошо воспитаны, они с готовностью поищут другой укромный уголок.
— Они могут сказать, что приехали сюда первыми, — с сомнением в голосе ответил Саймон. — Смотри, у того мужчины внизу слишком угрожающая поза. Не похоже, что он окажется таким уж покладистым. Ничего, я с ним разберусь.
— Только не вступай в драку, умоляю… Но что это? Пум-Пуф? Как он здесь оказался?
Песик подбежал к Еве и начал прыгать у ее ног, весело виляя хвостом.
— Кажется, я догадался, откуда он взялся! — сказал Саймон, и широкая улыбка озарила его лицо. Он обернулся к сыну: — Филипп, здесь твоя крестная!
— Где, где? — завопил мальчуган, прыгая едва не выше своего роста.
— Там, внизу, под скалой. Сейчас мы спустимся к ней и ее мужу. Ева, смотри под ноги, осторожно, тропинка довольно крутая. Мэри, дайте мне Еву, я сам ее понесу. Филипп, не беги так, упадешь!
И все семейство двинулось вниз, к морю, навстречу старым друзьям…
***
Через полчаса они решили пройтись по пляжу. Горничная осталась с малюткой Евой под скалой, Филипп и Пум-Пуф бежали наперегонки прямо по кромке воды, а пары Беркширов и Мандервилей разделились: впереди шли Ева с Генри, позади — Саймон с Гвен.
— Рад за тебя и Генри, — сказал Саймон.
— Ты о чем?
— О вашем положении, прекрасная виконтесса.
— Господи, не успела я сказать Еве, а она уже успела тебе сообщить?
— У нее нет от меня тайн, — гордо произнес Саймон. — А такую прекрасную новость она тем более не могла носить в себе долго.
— Как женщине жить без тайн? Это неинтересно! — с лукавой усмешкой протянула Гвен.
— Ты хочешь сказать, что у тебя они есть?
— Что ты! И захотела бы — не смогла бы их иметь. Генри такой проницательный! Видит меня насквозь.
— Не верится. Он так в тебя влюблен, а влюбленные мужчины обычно слепы и беспомощны, как новорожденные котята.
— Генри не такой. Он любит меня, но знает мои недостатки и слабости.
— Помнится, их у тебя было немало, — слегка уколол ее Саймон.
Она надулась:
— Можно подумать, ты всегда был столь безупречен, граф Беркшир! Знали бы в палате Лордов, где ты с таким высокомерным видом заседаешь, твое бурное прошлое!
Саймон рассмеялся:
— Гвен, да там все такие! Большая разбойничья шайка, только члены ее в напудренных париках и увешаны золотыми цепями. Атаман Джек Гром и его бандиты были невинными детьми по сравнению с этими лордами.