— Что? — возмущенно воскликнул Генри. Что за чушь она несет? — Кому это интересно, хохотала ли баронесса, плакала, или целовала какого-то там Пуфа? — разозлился он.
— Пум-Пуфа, — поправила его девушка и пояснила: — Это песик баронессы, я вам уже говорила о нем. Он такой хорошенький!
Эта сорочья трескотня скоро доконает его окончательно!
— Ближе к делу, — сухо сказал он, ясно давая понять болтливой девице, что собачка баронессы мало его интересует.
— Так я и говорю, она была очень сильно чем-то расстроена. Она ведь обычно целует Пум-Пуфа, когда ей совсем плохо, и особенно после встреч с маркизом, — затараторила Джейн.
— Хочешь сказать, что она встречалась с маркизом? — насторожился Генри.
— Этого я не знаю, но госпожи всю прошлую ночь не было.
— Так… — протянул виконт, прикидывая про себя, могла ли баронесса попасть за пределы замка и встретиться там со своим любовником. А почему бы и нет?
— Вот. А после завтрака с ней, значит, случился припадок, а потом она велела собирать вещи.
Генри вздохнул с облегчением. Какое счастье, что баронесса покидает замок Корби!
— И сегодня вы уезжаете? — уточнил он.
— А вот и нет! Её сиятельству принесли почту, и там было одно письмо. Она прочитала его и тут же сожгла. И сказала, что мы остаемся!
— И ты не знаешь, что было в письме?
— Нет, но мне показалось, что она снова сильно расстроилась, когда прочитала его.
— И снова целовала Пум-Пуфа? — ядовито поинтересовался Генри.
— Нет, до крайностей не дошло, — серьезно ответила Джейн.
Что бы все это значило? Получается, сначала маркиз приказал своей любовнице возвращаться к нему, а потом передумал и дал ей новое задание. Вполне возможно.
— Все ясно, — сказал Генри, решив про себя, что глаз с баронессы не спустит.
— А мне вот ничего не ясно, — вздохнула Джейн.
— Это хорошо. Тебе и не должно быть ничего ясно. Я тебе плачу только за сведения, милочка.
Генри достал увесистый кошель и протянул его девушке. У Джейн жадно загорелись глаза, и она тут же забрала кошель, осыпав благодарностями столь щедрого джентльмена. Девушка мышью скользнула прочь, но Генри окликнул ее, спохватившись.
— Завтра маскарад, и я хочу знать, в каком костюме будет твоя госпожа, — сказал он.
Джейн так и засияла вся.
— О, у госпожи такой чудесный костюм! Ей шили его лучшие мастера! А ткань привезли…
— Кем она будет? — прорычал, выходя из себя, Генри.
— Она будет русалкой. У нее прекрасное бирюзовое платье, шелка так и переливаются, вы ее ни с кем не спутаете!
Джейн могла бы трещать бесконечно, но Генри довольно грубо прервал девушку, и она побежала к своей госпоже; а сам он решил навестить лорда Корби.