— Знаете, что все это значит? — поднимает палец Кайя-чан: — это значит, что Митсуи принесли Аягаву в жертву Сумераги. Как так можно со своими поступать?
— Сволочи. — всхлипывает Кеко-тян: — никто ничего с этой Сумераги сделать не может! Ладно мы, но Инквизиция! И «Антимагия» в тот раз тоже. Нам теперь только в Комкон обращаться.
— КомКон — международники, у них юрисдикция иная. — машинально поправляет своего стажера Горо: — не выйдет.
— Ах так! Вы все тут с этим смирились! А я вот — не могу! Не буду! — Кеко вскакивает на ноги, топает и убегает. Горо и Кайя-чан смотрят ей вслед. Горо думает, что Кеко-тян наконец поняла, с чем она имеет дело. Лицемерие. Ложь. Сильные становятся сильнее и используют слабых. Слабые терпят и верят во вранье о равенстве возможностей. Богатые покупают себе все, что захотят, ломают судьбы и захлебываются от того, что им больше нечего хотеть. Бедные хотят стать такими же и готовы продать душу за то, чтобы жрать в три горла и не знать чем занять себя, когда у тебя так много денег. Полицейские и преступники — это всего лишь фарс, две половинки одной и той же монеты. Сумераги просто живет на обоих сторонах монеты, она и орел и решка. И преступник и полицейский. Здесь, в этом городе — нет белого и черного. Есть только серое. Все оттенки серого. Здесь нет чистого и грязного. Есть только грязное. Все оттенки грязного.
И город умудряется измазать в себе даже таких чистых душой людей, как Кеко. И чем раньше она этой поймет и убежит отсюда — тем будет лучше.
— Чего-то она мрачная сегодня. — говорит Кайя-чан: — пойду-ка я за ней, пока она делов не натворила.
— А ты чего такая радостная? — бурчит Горо, зная, что Кайе-чан особой причины для радости не требуется. Такая уж она — птичка божия, которой заботы и горе чужды.
— А чего не радоваться? — отвечает вопросом на вопрос Кайя: — Сумераги-тайчо не просто защитница, но и дочь Императора! Теперь дождаться, когда старый пердун кони двинет и вуаля — у нас новая Императрица! Тогда-то все и изменится. Кланам хвосты накрутят, полицию распустят нахрен и новых наберут. И вообще — да здравствует новая эра! Десять тысяч лет Сумераги-тайчо! Ладно, пошла я… — она забрала сумочку и уплыла вслед за Кеко.
Горо вздохнул. Всю ночь он и Кайя искали Кеко-тян. Ее не было дома, ее не было в участке, они проверили больницы и даже морги. Кайя прозвонила все гостиницы, которые были более-менее приличными и даже сходила в Веселый Квартальчик по салонам массажа, банным домикам и караоке. Ее не было нигде. Наверное, взяла билет в Токио, думает Горо. По крайней мере он на это надеялся, потому что альтернатива в этом городе серости и грязи — это сточная канава на окраине города. Он выкидывает окурок в ближайшую урну и снова достает пачку сигарет. Курение убивает, читает он на упаковке.