– И что теперь будет с Тасмин? – профессор Кюри, нахмурилось.
– К сожалению, мы не сможем её отчислить. Её мама очень влиятельная женщина, приближённая к президенту.
– К Элифасу Пикенджиллу? – слова мамы всплыли в голове, она же предупреждала, держаться от него подальше.
– Да. Тут к тебе друзья приходили. Одного ели выгнала.
– Да, – улыбнулась. – Кевин может быть настойчивым.
– Нет, – она покачала головой. – Его звали… – профессор задумалась. – А, точно! Алонзо.
– Он был здесь?
– Даже ночевал возле тебя, и замок поставил. Теперь ты можешь заходить по своему отпечатку пальцев.
– Зачем вы позволили? – не хочу быть обязанной ему.
– Он же твой друг?
– Нет, это не так, – таких друзей и врагов не надо.
– Надеюсь, до суда тебе станет легче.
– До суда?
– Да. Я не сказала? – покачала головой. – Суд будет решать, что делать с Тасмин. Ты должна быть там, со стороны обвинения. Суд будет проходить в академии. Её мы переселили, так что не беспокойся, Тасмин не сможет тебе навредить.
– Угу, пока я сижу в комнате. А когда выйду?
– Об этом будем думать потом.
Только сейчас заметила кристалл рядом с собой. От него тянулись лучи, по ним, как по венам текла голубая дымка, они заходили мне в левую руку.
– Что это?
– «Красный лев», он придаёт тебе силы, помогает бороться с болезнью. Раз тебе лучше, я заберу его, он очень ценен, наполнить его: энергозатратно.
– Хорошо, мне лучше, забирайте.
– Тогда я пойду, – я кивнула, разговаривать всё равно было трудно.
Как только профессор Кюри ушла, в моей голове поселилась одна мысль: приходил Алонзо! Пыталась унять радостное волнение, не очень получалось.
Не стоит обольщаться, может, он ждал, когда я умру, чтобы порадоваться самым первым?
Меня опять утягивает в сон, сквозь него, слышу чьи-то шаги, горячие прикосновения к руке.
– Миди, прошу, очнись, девочка моя, – он прижимает мою руку к своей щеке, становится так хорошо.
Нужно прогнать его, но у меня нет сил, ещё мгновение понежусь, забуду на минуту, что нам нельзя быть вместе, что нас разделяют реки пролитой крови. Её не перейти.
Он целовал каждый пальчик, я открыла глаза и увидела улыбку на лице, сердце бешено застучало, но я постаралась сохранять невозмутимое выражение.
– Что ты здесь делаешь? – он с сожалением положил мою руку на место, сглотнул, видела, как он помрачнел.
– Хотел тебя проведать. Ты всё-таки была моей девушкой, хоть и недолго.
Была, была, была… Проносилось в голове.
Уже нет.
– Ты понимаешь, что мы не можем быть вместе?
– Да, понимаю. Сестра уже наябедничала дяде, и он запретил общаться с тобой.
– А кто у тебя дядя?