Колотила его по лапам, кричала, ругалась, просила, но он словно не замечал меня. Потом просто устала и замолчала, не знала, что меня ждёт. Насколько он адекватен? Может, он просто бросит меня, и я разобьюсь о скалы или утону в море. А вдруг он меня съест?
Летели в кромешной темноте, внизу в свете Луны поблескивали волны. Я дрожала, слишком легко одета для таких полетов.
– Если я умру от обморожения, в этом будет твоя вина! Так и знай, – он скосил глаза на свою добычу, но всё равно продолжал куда-то лететь. Слышала только звук воздуха, рассекаемого крыльями, его ровное дыхание и мои стучащие друг о друга зубы. После, к этим звукам присоединился шелест листьев, мы летели над небольшим необитаемым островом.
Алонзо стал снижаться, за метр от земли, бросил меня на поляну и приземлился рядом.
Я ёжилась, переступая с ноги на ногу, по дороге, пока летели, потеряла туфли. Лия меня убьёт. Он сидел, не двигаясь, склонив голову набок, наблюдал за мной, как кот за мышкой.
Взбесили его хладнокровие, безразличность. Он испортил мою вечеринку, на которой было так хорошо, где я практически не думала о нём.
– Чёртов придурок! – колотила его руками по чешуйчатым лапам, до морды просто не доставала. – Ты всё испортил! Какое ты право имел забирать меня? Из-за тебя я испортила платье и потеряла обувь, а они не мои! Что ты молчишь? – врезала в последний раз по лапе, под ноготь залезла черная чешуйка. Ойкнула, опустилась на колени, обливаясь слезами.
– Миди. – Алонзо опустился на колени рядом со мной, утешительно гладил по голове. Меня передернуло от такого контраста, я так замёрзла, а он такой горячий.
– Пришёл в себя? Сволочь! – била его кулачками по груди, он повалил меня на землю, держал одною рукой мои руки над головой, другой пытался разжать челюсть, чтобы поцеловать, потому что я с силой сжимала губы.
– Ненавижу! – процедила сквозь зубы прежде, чем его язык ворвался в меня. Я пыталась сдержаться, не отвечать, но он так напорист, что сдалась, ответила и обвила его шею руками, дергая за волосы, хотела сделать ему больно, но получила только стон, и он усилил натиск. Вот зверюга! Как тут устоять?
Я уже ни о чём не думала, только об этих сладких, запретных губах.
– Миди, теперь объясни, почему ты мне врала, о том, что встречаешься с Фабио, – он не кричал, стал более спокойным, человечным, смотрел так, будто хотел запомнить каждую мою черточку, на изменение моих эмоций.
– На то были причины, Алонзо. И лучше тебе меня отпустить, сделать вид, что ничего этого не было.
– Я должен знать, почему ты изменилась!