Как же удобно было в детстве, когда приходилось вести маленький бумажный дневничок на замочке, в который записывалось всё самое сокровенное, даже то, чего подружкам не расскажешь, а родителям и подавно. А если и забудется что-то со временем, то всегда можно перечитать…
И тут меня осенило: я же писала в блог, в существование которого никого не просвещала. С середины сентября вплоть до признания Джею в любви точно, а может, и после, как знать. Приложением я для ведения не пользовалась, так как оно казалось мне жутко неудобным и устаревшим, поэтому делала публикации через браузер. К счастью, адрес электронной почты и пароль я помнила безошибочно. И вот теперь логика меня не подвела. Последняя запись в черновиках блога была сделана за два дня до моей аварии…
Запись 35. Тернистый путь к правде
Как ни банально, я вспомнила всё. Разрыв с Кеном, его предложение и ситуацию с Эбигейл. Неудачную любовную интрижку Томаса с братом Кеннета и попытку суицида. Измену отца с одной из моих лучших подруг. Новогоднюю вечеринку. День рождения.
Поток нахлынувших воспоминаний просто разрывал голову, однако при этом я испытывала почти эйфорическое облегчение. Словно я с момента выписки из больницы плыла по воздуху в мыльном пузыре, он лопнул, отчего я упала на землю, больно ударившись, но зато теперь была абсолютно свободна.
Ну и наиболее важное: я вспомнила Эвана. Наши взаимоотношения, и то, когда я впервые поняла, что влюбилась в него. И каждое наше свидание. В том числе и концерт, момент после которого пытался напомнить мне собственный мозг, когда я услышала случайно песню Hurts, – что психотерапевт посчитал конфабуляцией. И первый наш с Эваном секс. И последний… Теперь складывалось впечатление, что каждый тот раз был словно последний, как будто Фитли знал заранее, что однажды настанет день, когда мы расстанемся, и это может случиться очень скоро. И да, то, что я меньше всего хотела бы помнить, – расставание. И слова Эвана, привидевшиеся мне в кошмарном сне, которые он сказал, пока я не отключилась, уже будучи сбитой на дороге, и которые тоже были, несомненно, реальными.
Чтобы окончательно убедиться в здравости своего ума, я открыла прикроватную тумбочку и нашла в ней серебряное кольцо. Надела его на палец, но, секунду поразмыслив, сняла и положила в карман брюк. Я подошла к книжному шкафу и достала «Портрет Дориана Грея», купленный мной почти сразу после того, как Фитли спросил у меня про эту книгу, открыла её на восемнадцатой главе, где хранила засушенный бутон белой розы с сиреневыми на краях лепестками, после чего закрыла и убрала обратно. Затем я зашла в гардеробную и отыскала на одной из дальних вешалок флисовый свитшот Эвана, в котором впервые ночевала в его квартире и который он разрешил мне забрать, чтобы я спала в нём и дома. Там же я увидела сумку, с которой ходила в начале и середине весны, и нашла в потайном кармане пачку презервативов, изрядно измятую из-за того, что так и не понадобилась. Сомнений не осталось никаких…