Выйдя во двор, заполнил все емкости водой из колодца, чтобы она нагрелась: коров поить в обед. Сам же, собираясь к этому времени тоже прийти домой, думал, с чего начать разговор с женой. Пока думал, она вышла из сарая, молча прошла мимо него в дом, чтобы собрать дочь в школу. Подмел еще немного во дворе, вошел в кухню, выпил молока – все молча – ушел в МТМ через огород.
К обеду вернулся напоить коров, покормить свиней, увидел, что жена приготовила борщ со свежей крапивой и щавелем, но в кухне ее нет: видно, была в доме, а там стояла тишина, не слышно ничьих голосов. Налил себе борща, быстро, как украдкой, поел, не разбирая вкуса, и вышел снова через огород на работу. Много позже узнал, что еду готовила старшая дочка под руководством жены.
Так прошло несколько дней в молчании, никто не говорил с ним, никого он сам не задевал, видел, что жена подолгу лежала в постели, видимо, не евши толком, но не подходил к ней и ничего не спрашивал. Дети тоже избегали смотреть на него: как только он появлялся, они уходили в свою спальню и там затихали. Его спецовки были грязны: сам не стирал, Анна тоже давно не прикасалась к его одежде, а сейчас и сил у нее не было.
Пришлось Федору уезжать снова в поля, наблюдать за работой техники, но теперь он чаще пользовался машиной, приезжал на обед, поил коров, пока они были не в стаде, чистил сараи, кормил. И не оставался в отгоне, где снова работала кухаркой Мариша, и не обедал там, на стане. А она старалась попадаться ему на глаза, задевала разговорами, посмеивалась над его занятостью хозяйством, но теперь Федору было все равно. Он и сам себе удивился, как быстро кончилось его былое влечение к этой… Каким он был слепым, глухим…
А дома была тишина… Он знал, что виноват, что надо как-то начинать все сначала, но, как – не знал… И рад, что была снова посевная, что занят работой, что голова отдыхает от разных тягостных мыслей.
***
А в семью Зарудных неожиданно пришла беда: умерла Нина Ивановна, в спешке – что ли – подавившись кусочком мяса. Помочь никто не сумел, все случилось в мгновенье ока. У Анны случилась истерика: она сама не ожидала, что мачеха была для нее таким близким человеком. Теперь Филипп Федорович остался один, Анна рискнула позвать его жить к себе, не обговаривая это с мужем (и как говорить-то: молчали все). Но отец не согласился оставить свой домик, решившись доживать век сам.
Анна приходила к нему часто, приносила продукты, которые покупала в магазине, что-то сама готовила из еды. Подолгу молчали вместе, сидя рядышком, глядя на фотографию Нины Ивановны. Однажды, когда она уходила от отца, ее остановила Шура.