– Не надо меня уговаривать – я дома живу, это ты потерялся… Что с тобой случилось, ума не приложу… Неужели я так противна тебе? Зачем домогался, таким хорошим прикидывался, женился… И на тебе – фортель выкинул… Ну, ладно, пошел гулять – иди, вольному воля, как говорится…. Но я при чем, что ты меня избиваешь по-зверски? Это там тебя учат? Из дома хотят нас выгнать…
Федор поднял голову, глядя на жену, спросил:
– Так это, может, я тебе стал противен? Так и скажи, что не хочешь со мной жить…
– А ты не переворачивай с больной головы на здоровую, это ты начал беседу со мной, я не просила…
– Да-а-а, жена, наворотили мы с тобой… Без бутылки не разберешься…
– Вот-вот, с бутылки все начинается, и ум пропадает… Только не мы наворотили – меня сюда не надо примешивать… Я тебе так скажу: у нас есть дом, дети, хозяйство, чего-то не хватает, заработаем… Детей кормить надо, болеют часто, растут, а еды толковой нет, я все свои трудодни в колхозе выбрала. В долг уже стыдно просить… Люди коситься начинают, ты этого не видишь?– словно уговаривая его, тихо убеждала жена.
Федор осмелился, придвинулся к ней, слегка обнял, но отдернулся: она застонала от боли – все еще не заживала нанесенная коровой травма. Он встал, подал ей руку и заметил, что в окно двери, которая из этой комнаты вела в детскую спальню, смотрит старшая дочь и слушает их беседу. Он понял, что она все слышала: какие выводы сделает, неизвестно. Но успокаивал себя, что она еще мала, ничего не понимает… Напрасно он так думал…
***
Вечер закончился тихо, вроде мирно, но осталось много недосказанного. Все разошлись по своим местам, наступила ночь. Будто бы все постепенно успокоилось в семье: Федор работал, как и раньше, допоздна, Анна занималась детьми, устроила меньших в детсад, вышла на работу. Надежды на мужа нет никакой, поэтому она стремилась заработать пенсию, да что там пенсию – сейчас нужны были трудодни, чтобы можно было запастись продуктами.
Дочь окончила первый класс с отличием, ее хвалила учительница, наградив Грамотой за успехи. Лена принесла, показала матери и положила между своими книжками и тетрадками. С отцом были натянутые отношения, все старались быстро покушать, уйти в свою спальню. Он не останавливал их, полагая, что со временем все наладится, и особо не задумывался об этом. Во всяком случае ребята не ощущали его интереса к ним. Но в то же время детвора почти с неудовольствием поняла, что мать вроде простила отца.
В доме стали появляться сладости, которых раньше и не видели: коробки вафель, конфет, маргарина, а осенью в кладовой с зерном, которое выдавали на трудодни для частных хозяйств, появилось много арбузов, дынь, привезенных отцом из Басчей. Ребятня объедалась этими невиданными то ли фруктами, то ли ягодами, бегая по переменке в туалет.