***
Шло лето, Федор из дома никуда не ушел. Работал до тех пор, пока росли дети, пока нужно их учить. На лето по примеру покойного тестя шил детям тапочки из голенищ изношенных кирзовых сапог – детвора носила всю зиму только «кирзовки»: купить что-то другое было проблемно. Когда было настроение, мастерил что-нибудь из дерева на токарном станке, оставаясь по вечерам в мастерских.
Но работы с организацией совхоза, куда входило несколько отделений, прибавилось. Федору как старшему механику в должности инженера приходилось нелегко. Он не успевал объезжать за день все отделения, где требовалась его помощь, консультация, оформление заявок на запчасти, доставка заказов, контроль за ремонтом техники. Совхоз несколько раз реорганизовывался: то соединяли все отделения, то делили по-новому. Менялись руководители совхоза: Кружаев, Житник, Зуев… Зуев ввел в штат должность главного инженера с высшим образованием. Пришел новый инженер, он был больше занят заседаниями в конторе, чем в полях, в МТМ: «выписывал, подписывал, переписывал» – так шутили мужики.
Случилось, как в том анекдоте: лошадь тридцать три года возила воду, пришел осел с дипломом – лошадь сняли. Федора потеснили, оставив в должности главного механика. То есть он исполнял те же обязанности, мотался за запчастями, проверял технику в полях, оставался там на ночь, если требовалось. Семья снова его не видела.
Он был разочарован.
Когда же произошла новая реорганизация, в составе совхоза осталось всего четыре хозяйства, стало легче. Но у него уже не исчезало чувство невостребованности. А до этого никому не было дела. Жизнь шла своим чередом…
В поселке достроили наконец новый клуб, при нем была кочегарка, отапливающая и школу. Туда кочегаром на зиму устроилась Анна (она где только не работала). Работа посменная, но все равно было трудно: кидать уголь, выносить золу, следить за батареями в зданиях. За ночь так выматывалась, что не чуяла ни рук, ни ног. Отправив детей в школу, ложилась поспать, но много ли отдохнешь, когда требовалась работа и по хозяйству. Федор иногда заменял ее, оставаясь там на ночь, а утром шел на работу в МТМ. Несколько изменился и он сам, реже вспыхивал, меньше матерился дома, чаще курил одну сигарету за другой. Хорошо, что в доме не дымил.
Как-то в поселок привезли фильм «Щит и меч». Мальчишки так загорелись чувством гордости за советских разведчиков. Степан рисовал (он рисовал с самого детства картины, три из них висели в доме: мать гордилась его талантом) немецкие фуражки с кокардами, мастерил деревянные мечи, автоматы, раздавал пацанам, все играли в войнушки, и девчата с ними тоже. Детвора жила весело. Анна радовалась, что их пока не коснулось разочарование в жизни, какое испытала она.