Позже Иван Васильевич сказал на прощание: «Будет необходимость, Аня, приезжай в Москву, жив буду, найдешь меня, запомни адрес»… и назвал улицу, номер дома и квартиры. Тогда Аня не понимала, к чему велись эти разговоры. Дядя Митя точно доехал с ними через Раву-Русскую до Белгорода, потом проводил ее до Старого Оскола, а там она сама уже добралась до дома. Но, прощаясь с девушкой на вокзале в Старом Осколе, он сказал, что все-таки она зря едет в свое село, и, немного помолчав, достал из рюкзака сверток и подал ей: «Вот, возьми… у меня детей нет, и никого нет, так я хоть тебе чем-то помогу». Девушка развернула бумагу, увидела деньги – свои, русские. Она обняла солдата, со слезами поблагодарила и простилась с ним с какой-то тоской и тревогой.
Все это вспомнилось отчетливо и теперь предстало в ином свете после письма Мани. К утру она все взвесила, решила, что останется в доме отца, а Мане пошлет все то, что заработала шитьем, чтобы хоть как-то облегчить им жизнь. Надо только съездить в район, чтобы никто не знал, и перевести им деньги, не вызывая пересудов в поселке. А с замужеством пока можно и погодить. На том и остановилась, незаметно уснув на рассвете.
***
Страна потихоньку оправлялась после войны. В поселке все чаще появлялись новые люди, солдаты, отлежавшие в госпиталях: кто без ног, без руки или даже без обеих, кто ранен и тяжело болен. Люди страдали, но старались выживать, как могли. Здесь не было войны, но почти в каждом дворе были те, кто воевал на фронтах, и те, кто считал нужным посчитаться с врагом за свою свободу. И нет таких, кто отрицал важность победы над фашизмом. Не каждая мать дождалась своих сыновей, не каждая жена праздновала возвращение мужа, оставшись вдовой смолоду, в одиночку с трудом поднимая детей.
Постепенно, но уверенно восстанавливались заброшенные хозяйства, ремонтировались избы, строились новые дома, прокладывались гравийные дороги, а тракт даже заасфальтировали, потому как это была трасса, как сегодня назвали бы, федерального значения. Между городами начали ходить автобусы, сначала простые пазики, потом побольше, проходя через поселок, подбирая пассажиров. И между поселками района тоже стали ходить по отдельному расписанию маленькие автобусы. Можно побывать в райцентре, где продавались школьные принадлежности, одежда для детей – школьные формы для мальчиков и девочек.
Школа из начальной превратилась в восьмилетку, уже не нужно учиться, как Федору в свое время, в другом поселке, здание расширили: пристроили три помещения, организовали мастерскую, где детей обучали работать с деревом, бумагой, ремонтировать мелкую технику – примусы, керосинки. Прибывали новые учителя, стал преподаваться немецкий язык, который многие считали языком врагов. Ученики сопротивлялись учить его, потому что, как ни крути, взрослые не смогли простить того, что случилось в войну. Но жизнь шла своим чередом.