– Да ты совсем плохо о колхозе думаешь… Так нельзя: везде люди работают, труд их ценится.
– Ну да… А мой труд бесценен… Что сижу порой ночами над вышивкой в угоду модницам поселковским, это не в счет. Почему бы не открыть пошивочную: я бы научила шить кого-нибудь, кто будет иметь охоту и прилежание. Закупили бы пару-тройку машин швейных и, глядишь, все люди ходили бы в обновках. Это ведь тоже ценно: приятно же смотреть на хорошо одетого человека… Разве не так?
– Знаешь, а ты права… Надо идею председателю подкинуть. Но это будет легко, когда колхоз вырастит урожай, будут свободные деньги, чтобы тратить их при нужде. А пока мы в полях только рассчитываем, что будет, а как на самом деле получится, никто не знает. Будет дождь – будет урожай, покосы; будут сыты коровы – будет молоко, а будет молоко – будут сыры, масло, сливки. Все взаимосвязано.
– Да… Ты рассуждаешь правильно. Это я по верхам гляжу. Все потому, что не работаю в колхозе. Но где бы я работала, что бы я делала? Ничего не умею больше. Поэтому и чувствую себя чужачкой и мало кому верю.
– Почему не веришь никому? Тот, кто обижает тебя, не должен убить веру в людей. Ты сама по себе добрая девушка, я же вижу. Ты общаешься с другими, они довольны тобой. Если это не так, народ не шел бы к тебе с заказами. Почему не веришь людям? А вообще, почему ты заговорила об этом? А мне ты веришь, что я к тебе всей душой?– вдруг остановился Федор, как будто что-то понял.
– С народом я только по делу говорю: как сшить, как лучше будет. О каком общении ты говоришь?! А с тобой – не знаю… верю – не – верю… Тут другое…
– Что другое? Ты все время уходишь от разговора, как я тебя не пытаю. Ты во мне сомневаешься? Почему? Опять кто-то что сказал, а ты и настроилась против меня? А я, дурак, маюсь оттого, что не пойму, что случилось, почему ты такая сдержанная, холодная ко мне. Скажи прямо, чтобы все стало ясно. Я бы не ходил вокруг да около, если бы ты мне не нравилась.
– Одного раза мне хватило, чтобы засомневаться. Поэтому я не знаю, как себя с тобой вести. То ли ты точно такой на самом деле, то ли другой… Боюсь ошибиться, чтобы горько потом не было. Лучше не надеяться ни на что, так легче перенести будет все. А, помнится, ты мне обещал какую-то приятную новость сказать, да так и потерялось. То одно закрутилось, то другое… Теперь мне очень трудно, я сама не своя, потому что исчезла надежда на будущую жизнь.
– Что ты говоришь, какая надежда исчезла? Мы же еще ничего не решили? Вернее, я-то решил, а ты все оттягиваешь ответ. А новость для тебя будет точно приятной: мать хотела домик купить для Таси, но та ушла жить к мужу, ты это знаешь. А Настя не хочет ни за кого замуж идти, сказала, что с мамой останется жить. Мы можем жить в том домике, что мама приглядела. Он хоть и маленький, две комнатки, сенцы небольшие, кладовка, но на первых порах будет нам хорошо, а потом свой большой дом поставим. Тебе бы самой посмотреть… наверное, понравится: ты же хотела быть сама хозяйкой в доме. Там усадебка неплохая, она рядом с мастерскими находится, где я работаю, туда можно через огород пройти. Можно будет сад развести, кустарники, цветы, огород большой есть. Сарайку поставить для живности, еще что-то приспособить… Вот как я тебе расписываю, словно уже мы договорились пожениться… А ты молчишь – ни да ни нет. И я в растерянности: то ли у тебя кто-то другой появился, то ли ты меня просто отталкиваешь. А ты, оказывается, мне просто не веришь… Зря ты так…