– Мы вернемся в свою обитель. Нам необходимо отдать последние почести тем кто сегодня остался здесь, подлатать живых и встать в дозор на рубеже света.
Поднявшись по горной тропе, куда недавно ушли маэлины, я оглянулась на бывшее еще совсем недавно зеленым с белыми головками ромашек поле, но увидела лишь мечущееся и ревущее пламя внутри светящегося периметра. Собравшись в плотную кучку мы с сестрами призвали грозу после того как маги опустили защиту. Дождь погасит пламя и позволит земле обновиться. Ничто не должно напоминать об этом страшном дне.
Добравшись до нашей обители, мы попали в руки заботливых сестер-лекарей. Все раны и ссадины были промыты кристально чистой водой, щедро смазаны заживляющим бальзамом с обезболивающим эффектом. Я окинула взглядом зал где за ужином собирались практически все сестры и увидела лишь жалкую кучку уставших раненых женщин. На битву уходили все кто мог держать меч и призывать молнии. Дев света в этом мире осталось совсем немного.
Еле дожевав принесенную маленькой сестрой еду, я нашла в себе силы навестить свою крошку дочь, вдохнуть ее чистый аромат и отправилась спать. Сил стоять на ногах практически не осталось. Опустившись на кровать, я заснула, едва голова коснулась подушки. Впервые мои сны не были наполнены светом, а напоминали болотную туманность.
Спустя три дня вернулись в обитель оракул Сирия и маэлин Серафим. На него смотреть было жалко. Сияющие золотом доспехи померкли и были покрыты пятнами ржавчины, блестящие крылья понуро висели за спиной, а глазах застыла боль. Пока мы занимались Сирией, Серафим спустился к озеру Наяды и провел в его водах три дня. Для любого другого существа нашего мира нахождение даже рядом с озером дольше пары часов грозит помешательством от избытка магии, но маэлины уникальны. Вернувшийся от озера мужчина уже не напоминал свежеподнятого зомби. Он восстановил магический резерв, спрятал крылья и вообще был похож на человека. Высокий, широкоплечий, с кудрявыми светлыми волосами и голубыми глазами он мало отличался от коренных жителей Северного надела.
– Серафим, нам надо поговорить – на лестнице стояла Сирия и твердо смотрела в глаза маэлина. Говорят нельзя смотреть им пристально в глаза, потому как свет от них исходящий обнажает твою душу и все прегрешения проносятся перед глазами, вызывая жуткий стыд. Что же могло случиться, что сестра даже не заметила силы его взгляда. По моей спине побежали холодные капли пота, а душу сжало предчувствие беды.
Не удостоив нас даже взгляда, Серафим молча последовал за Сирией в ее башню предсказаний. На обитель будто опустилось темное облако и все с затаенным в глазах страхом смотрели на эту лестницу, словно она виновница всего произошедшего с нами.