– Я и не пытаюсь,– пробурчал Рис.
– Ага, ты всего лишь пытаешься к ним присоединиться,– его приятель и не подумал сбавить обороты. – Считаешь, что раз они погибли из-за того, что ты отказался служить Ордену, то ты теперь тоже не заслуживаешь жизни.
– А что, нужно было согласиться? – с вызовом бросил Рис.
– Я не знаю, как ты должен был поступить,– в голосе Кейтиля впервые сначала разговора промелькнуло сочувствие,– это был только твой выбор, и ты его сделал. Если сейчас ты веришь, что ошибся, то не перекладывай эту ношу на других.
– Я и не пытаюсь переложить на тебя свою ношу,– огрызнулся Рис.
– Не на меня, на Киру,– Кейтиль устало вздохнул. – Думаешь, каково ей жить со смертником? Ты подумал, что с ней будет, если она потеряет уже второго мужа? А каково будет Тиночке, когда она потеряет второго папу?
– Я подумаю,– буркнул Рис. – Всё, Кит, свали, дай мне немного отдохнуть.
Поскольку обвиняемый был явно не в настроении продолжать этот тяжёлый разговор, Кейтиль решил поберечь собственные нервы и удалился, а у Киры все внутренности буквально сжались в комок от предчувствия беды. Оказывается, дело было не только в ней самой, но и в Рисе, его также мучала боль утраты, не давая нормально дышать и радоваться жизни. Ну и как в таких обстоятельствах превратить спасательную шлюпку в корабль, когда гребец не готов стать капитаном? Нет, грести он не отказывается, да что там говорить, Рис готов даже умереть на вёслах, как галерный раб, но встать к штурвалу не рвётся. И ещё неясно, что им движет, то ли он считает себя недостойным капитанских регалий, то ли просто боится брать на себя ответственность за команду. А может быть, просто не желает этой ответственности?
Только теперь до Киры дошло, почему у неё так и не получилось построить прочное здание новой семьи. Оказывается, их с Рисом совместная жизнь базировалась на очень шатком фундаменте – осознании недолговечности этой конструкции, которая держалась только на том, что они оба воспринимали её как временное убежище, а вовсе не как дом, в котором можно прожить остаток жизни. Ну право же, как можно было надеяться выстроить прочное и надёжное здание в спасательной шлюпке? Очевидно, что их с Рисом толкнула друг к другу не столько любовь, сколько желание укрыться от боли прежних потерь. Что ж, убежище получилось очень даже уютное, и похоже, Риса в нём всё устраивает, даже то, что он видит свою жену и детей урывками. Зато Кира наелась этой цыганской жизни до сыта, и кому-то придётся наконец принять очень важное решение.
Как только Кира выспалась, Рис принялся уговаривать её свалить из Алата, но тщетно, она даже мысли не допускала о том, чтобы оставить раненого мужа одного. Никакие аргументы, типа здоровья и безопасности детей, на Киру больше не подействовали, а сказать ей правду про ультиматум Магистра было категорически невозможно. Ещё неясно, как поступит отчаянная женщина, узнав, что является платой за безопасность Алата. Впрочем, Рис не без оснований подозревал, что знает ответ, и этот ответ ему очень не нравился. Но предпринять что-то разумное, будучи прикованным к постели, он не мог, оставалось только уповать на терпеливость Магистра, поскольку на его милосердие Рис не рассчитывал от слова совсем.