С Фредрика сбили спесь те слова Олив о том, как страдает в нищете и невежестве его народ. После того злополучного бала Фредрик целую неделю не просыхал. Он ушел в жесткое отрицание и непринятие правды и попытался вести прежний образ жизни, но ее слова уже клеймом выжглись на его Душе.
«…вся та нищета материальная и духовная за воротами твоего замка и есть твоя родословная» — эти слова поднимались во Фредрике каждый раз, когда он садился за богатый, ломящийся кулинарными изысками стол, или каждый раз, когда его слуга помогал ему одеться, или тогда, когда Фредрик прогуливался по великолепному королевскому саду, который был высажен и выстрижен лучшими садоводами Глориании. Потому что после слов Олив все это казалось ему кукольным, ненастоящим и случайным. Случайным — потому что этот золотой замок с ровно выстриженными садами посреди разрухи и трущоб казался ошибкой, сбоем системы. Очень гнилой и давно изжившей себя системы.
Фредрик вспомнил, как он тогда высмеял Олив и ее простое платье. Сейчас, сквозь века развития и прогресса во всех мирах, ему было очень стыдно. Во времена, когда пали социальные конструкты и гендерные стереотипы, когда нивелируется разница в социальных слоях населения — тот прежний эгоистичный, избалованный и порочный Фредрик казался ему жалким и никчемным. Сейчас живя в мире с новыми моральными ориентирами, он видел насколько незрелы были его нападки на Олив. В тот день к нему пришло чудо, само мироздание наградило его величайшим из даров — истинной парой и любовью, а он так легко просрал все. Отрекся от своей суженой, даже не дал шанса ей и себе.
Каждый раз, когда Фредрик думал о том, как все это время жила Олив, как она справлялась одна в этом мире — его охватывал ужас, ведь она могла пострадать или даже умереть. Его успокаивало то, что она была вераксом с очень сильными дарами, а потому, скорее всего, могла надрать задницу кому угодно. Но в то же время, он понимал, что даже вераксы уязвимы. На них всегда велась охота и регулярно то там, то тут появлялась информация о том, что пал один из вераксов. Не говоря уже о том, что есть миры, где некоторые силы вераксов не действовали. Хорошо, что Олив могла открывать порталы. Чтобы как-то унять свою тревогу Фредрик обнял Олив своими руками.
В реальность его вернул сладкий вздох Олив. Она пошевелилась в его объятиях, и ее рука зашевелилась. Фредрик прислушивался к своим ощущениям. Это его первое утро с Олив после разлуки. Он боялся, что с приходом нового дня ее благосклонность улетучится и она вспомнит, как вчера по его прихоти чуть не умерла. Но Олив подняла свои прекрасные глаза-океаны на Фредрика и улыбнулась.