— Это все из-за нее? — неожиданно резко переводит разговор в другое русло Юлианна.
— Что? Не понял? — приподнимаю бровь, смотрю на девушку.
Она скидывает обувь, задвигает ее под кресло. Снимает пиджак, кидает его на сиденье.
— Ну, ты бросаешь меня из-за инвалидки? Невесты Руслана? — бесцеремонно спрашивает Юля, прошлепав босыми ногами мимо меня на кухню.
— Ее зовут Олеся, Юль. И, будь добра, оставь свои беспочвенные предположения при себе.
Иду следом за ней, при этом подмечая, что напускная развязность на фоне алкоголя с нее сходит так быстро, как будто ее и не было. Словно бы Юля специально притворилась.
— А это не предположения, Андрей. — Девушка подходит к холодильнику, достает сыр и начатую бутылку виски. — Я позвонила Вике. Рассказала ей все. И, знаешь, сестра твоя поведала мне одну интересную вещь. Оказывается, у вас с этой… инвалидкой любовь была?! — Юля специально делает акцент на последних словах.
Из ее рта это слышится как оскорбление, унижение.
— Это тебя никаким образом не должно волновать. Поняла? — Я сметаю все, что Юля достала, со стола и выбрасываю в мусорное ведро, перехватываю ее локоть и тащу, преодолевая сопротивление, к двери.
— Значит, правда! — взвизгивает Юля. — Эта сучка до сих пор для тебя важна?
— Закрой свой рот! Немедленно! — рычу на нее.
Рывком подтаскиваю Юлю к двери и, достав туфли из-под кресла, толкаю их в ее направлении.
— Андрей, ты делаешь ошибку. Слышишь? — угрожающе шипит девушка.
— Пиджак не забудь. — Подхватив его, кидаю ей в руки. — Юль, не унижай себя в моих глазах еще больше. Лучше по-хорошему уйди. Не веди себя как последняя стерва.
Девушка со злостью натягивает пиджак. Надевает туфли и с прищуром смотрит на меня.
— Не пожалей об этом, — угрожает Юля.
— Давай, тебе пора, — показываю ей на выход.
— Подонок! — бросает девушка через плечо, прежде чем выйти и громко захлопнуть дверь.
— Истеричка, — бормочу под нос, когда в квартире вновь становится тихо.
Я еще долго не могу уснуть. Все время всплывают в голове слова Юлианны о том, что она разговаривала с Викой, но это все отходит на второй план, когда понимаю: я бросаю Юлю из-за того, что в моей жизни снова появилась Мартышка.
И как бы мне ни хотелось откреститься от ее замечаний, сердце не обмануть. Я до сих пор испытываю к Олесе притяжение. И оно сводит меня с ума.
Я не могу дать себе передышку и не думать о девушке. Совесть, будто ядовитая змея, выползает из-под камня и жалит, заставляя чувство вины выходить на передний план.
Кожа внезапно покрывается мурашками, и мне становится некомфортно от того, что перед глазами мелькает картинка, как Олеся выливает чай себе на ноги. Я даже представить себе не могу, какое отчаяние заполняет душу Мартышки, раз она так повела себя.