— Его поймали за попыткой взломать королевскую сокровищницу? — уточнила она, чтобы хоть немного разобраться в происходящем скандале.
Это было не совсем так, но ни старший принц, ни король отступать не намеревались. Лишь второй, младший из принцев попытался вставить слово:
— Его поймали рядом с сокровищницей, скулящим, как побитый пес и едва ли не целовавшим дверь.
Король и наследник оглянулись на смельчака с одинаково злобными взглядами: «Заткнись!» — после чего король уставился на Тальваду и повторил:
— Его поймали у двери королевской сокровищницы! — Чтобы уличенный воришка, до сих пор что-то скуливший под нос, ненароком не наговорил лишнего, что заставило бы полноценно выслушать обвиняемую сторону, король дернул головой вбок. «Уведите!».
Когда смотрителя выволокли из залы, государь сел на трон и вперился в Тальваду.
— Что я тебе сделал, Тальвада? Зачем ты раз за разом пытаешься выкрасть Капкан Хранителя?!
Тальвада глубоко вздохнула и честно призналась:
— Я, мой король, только и делаю, что выслушиваю ваши обвинения в том, что я что-то пытаюсь у вас украсть. — Эльф побагровел, но командор не остановилась: — А, между тем, это не меня вы поймали у двери своей сокровищницы.
— Не тебя, но твоего подчиненного! — гаркнул старший из принцев.
Тальвада усмехнулась — до того тонко и грациозно, что король физически ощутил степень командорского высокомерия. Не он один: и сопровождавший командора констебль Ресс, и оба принца почуяли это. Она глядела на старших представителей династии, как на грязь из-под ногтей. Лаессай, младший принц, в тысячный раз за годы их знакомства подумал:
«Как бы незаменима и чиста ты ни была, они будут пытаться задушить тебя просто за то, что ты знаешь, чего стоит твоя жизнь».
— Неужели, будучи королем над столькими эльфами, вы ни разу не сталкивались с тем, что кто-то может делать что-то, что не следовало бы вашим приказам? — осведомилась Тальвада. Ей не больше короля нравилось происходящее, а если быть честной, то и в разы меньше. Какого черта одного за другим смотрителей тянет выкрасть Капкан Хранителя? За столетия её командорства и еще больше — за время, которое она в принципе принадлежит ордену Смотрителей Пустоты, Тальвада не могла припомнить ни одной подобной удручающей закономерности.
Один за другим. Один за другим. Уже четверо.
Ей, конечно, не дадут поговорить с этим несостоявшимся вором, как не дали поговорить и с предыдущими. А вдруг она убьет несчастного, чтобы тот под пытками не назвал её имя? А вдруг у неё есть какой-то особенный, внутренний способ давления на смотрителей рангом ниже, какой-нибудь темный, связанный с Пустотой? Они ведь не знают наверняка, те, кто не осквернен, вдруг есть какие-то запрещенные чары…